Скифия глазами эллинов - [74]

Сохранились речи Эсхина и Демосфена, произнесенные в 330 г. на процессе, собравшем массу народа. Это было не только состязание двух партий, но и единоборство двух прославленных ораторов.

В речи «Против Ктесифонта» Эсхин оспаривал предложение Ктесифонта наградить Демосфена золотым венком за особые заслуги перед государством. В ответной речи «О венке» Демосфену удалось опровергнуть основные доводы своего оппонента. Эсхин не собрал среди судей и пятой части голосов. После этого ему пришлось уехать из Афин и окончить жизнь на чужбине.

Речь Эсхина интересна для темы нашей книги потому, что отрицая права Демосфена не только на награду, но даже на звание афинского гражданина, оратор обратился к родословной своего противника с целью доказать его не чисто греческое происхождение и порочность его деда афинянина Гилона:

«Гилон предал врагам Нимфей, город на Понте, который находился тогда во владении нашего государства, и после доноса бежал из города, будучи приговорен к смерти. Не подчинившись приговору, он прибыл на Боспор, получил там в дар от тиранов городок, именуемый Кепами, и женился на женщине, правда, богатой, клянусь Зевсом, и принесшей в приданое много золота, но родом скифянке. От нее у Гилона родились две дочери, которых он прислал сюда (в Афины) с большими деньгами. Одну он выдал за лицо, которое я не назову, чтобы не навлечь ненависть многих, а на другой женился, вопреки государственным законам, Демосфен Пеониец; от нее-то происходит проныра и клеветник Демосфен».[368]

Деятельность Гилона относится к началу правления Сатира. Вероятно, первые годы он разделял власть с братом Селевком, и поэтому Эсхин сказал во множественном числе о «тиранах Боспора», предоставивших убежище Гилону. Эсхин стремился убедить афинскую аудиторию, что Демосфен со стороны деда «враг народа, так как вы присудили его к смертной казни, а со стороны матери — скиф, варвар, говорящий по-гречески». Показательно, что в ответной речи Демосфен никак не опроверг этот пункт обвинений своего противника; это подтверждает, с одной стороны, его родство с богатой негреческой семьей на Боспоре, а с другой — какие-то неблаговидные по отношению к Афинам поступки Гилона, о которых, конечно, с пристрастием, сгущая краски, рассказал Эсхин.

Наличие на Боспоре богатых и влиятельных представителей местного населения подтверждается явно негреческим именем Сопея, приближенного царя Сатира. Сейчас трудно сказать, была ли жена Гилона действительно скифянкой или принадлежала к синдомеотской знати, земли которой вошли в азиатскую часть Боспорского царства. Эти частности не имели значения для ораторов, так как рядовой афинянин считал скифами все негреческое население Северного Причерноморья.

По закону 451 г., вновь подтвержденному в 403 г., афинским гражданином мог стать лишь тот, у кого не только отец, но и мать были афинянами, так что сына иноземки, на чем настаивал Эсхин, нельзя включать в число граждан. И все же Демосфен, по всей вероятности, обладал правами законного гражданства, чему не мешало происхождение его матери. В городе, где практически все граждане знали друг друга, невозможно утаить, что мать Демосфена родилась и выросла не в Афинах. Значит, Эсхин намеренно опустил какую-то деталь, игравшую важную роль в правах Демосфена на афинское гражданство.

Возможно, ко времени приезда дочерей Гилона в Афины уже имелся договор с Боспором об эпигамии.[369] Она обеспечивала женщине, выходившей замуж за гражданина другого государства, положение в последнем законной супруги, а детям предоставляло все гражданские и фамильные права. Можно предположить также, что отец жены Гилона получил афинское гражданство за поставки хлеба. Ведь он, по свидетельству Эсхина, дал дочери хорошее приданое, а торговля хлебом приносила один из основных источников богатства, как мы видели на примере Сопея. Дарование афинского гражданства за поставки на льготных условиях большого количества хлеба документально засвидетельствовано в отношении царя Левкона.[370]

Итог состязания двух ораторов в пользу Демосфена доказывает, в частности, что он был законным афинским гражданином и в то же время имел близких родственников на Боспоре. Не располагая возможностью возразить против последнего факта, Демосфен отомстил Эсхину, утверждая в речи «О венке», что его нельзя считать достойным гражданином, так как в детстве он исполнял обязанности домашнего раба у своего отца — учителя, который некогда был рабом, носившим колодки и деревянный ошейник.[371] Это тоже несправедливый навет, так как известно, что Эсхин происходил из свободной небогатой семьи. Правда, работа учителя начальной школы считалась у греков мало престижной профессией, и ею занимались бедняки, а иногда и образованные рабы.

В словах ораторов о незаконности гражданства того или иного лица отразилась распространенная в то время практика дискредитации противника. Например, тот же Эсхин несправедливо заявил, что Клеофонт тайно противозаконно включен в число афинских граждан.[372]

Наряду с Эсхином другие современники Демосфена использовали как предлог для унижения наличие у него родственников на Боспоре. Оратор Динарх презрительно назвал его скифом,