Скелеты в оружейных шкафах. Книга третья. - [32]

Но тянуть было нельзя. С понедельника группа получит новую цель, начнется боевая работа, так что поиски клада придется отложить до лучших времен. А Назгула это категорически не устраивало.

В решении еще раз изучить место, где Шульга избавлялся от убитого им Курьера, Назгул руководствовался довольно слабыми соображениями о том, что Курьер должен был на случай подобного форс-мажора оставить хоть какую-то подсказку заказчику. Предположение было, конечно, хлипким, но так как дело происходило в Киеве, его следовало проверить. Опять же, не зря к телу гражданина Тудвасова, или как там его, рвался генерал Петжак...

- Ну что скажешь? - спросил он Шульгу. - Все здесь так же как и два года назад?

- Стройка! - ответил, внимательно оглядевшись по периметру компаньон. - Я той ночью в развалинах брал обломки бетона, чтобы притопить труп. А сейчас на этом месте высотку гонят.

Точек для исследования было три - пруд, куда сброшено тело, кострище, где Шульга спалил чемодан и вещи убитого, и нычка на расположенном рядом кладбище, куда он заложил документы, обнаруженные на теле.

- Не озирайся! - сказал Назгул компаньону. - Если вести себя как шпион, то слежка точно появится.

Вероятность возможной наружки от Городецкого, по крайней мере, пока не наступила ясность с убийством Ореста, компаньоны расценивали как высокую и вели себя соответствующе - сменили по дороге машину, проверили одежду на маячки. Береженого, короче, и маорийский Пунга бережет.

- Ладно давай еще раз, по порядку, с привязкой к местности!

- Ок. Мы свернули с проспекта. Я спросил, куда дальше ехать. Пассажир на задней сидушке молчит. Поворачиваюсь к нему, а он смотрит зверем! Ну, рука сама к бардачку потянулась. Он - за пазуху. Я резко торможу, выставляю меж сиденьями нож, он одновременно стреляет. Машину дернуло, его пуля ушла в боковое стекло, а вот мое лезвие прямо в сердце...

- Дальше!

- Пока я в себя приходил, появилась полиция. Пришлось сваливать в частный сектор. Я спрятался между фурами, они порыскали и уехали. Переварил ситуацию. Понял что если сдамся то сяду. Ничего не оставалось, как избавиться от трупа и от машины. Заехал к развалинам, где сейчас стройка, набрал обломков для груза. Потом приехал сюда, - Шульга указал на место, где расположились шашлычники.

- Тело где обыскивал?

- Да здесь же, у машины.

- Что нашел?

- Бумажник, таблетки, паспорт, ключи.

- Сбросил куда?

- Вон там, с обрывчика, в точности меж двумя рыбачками. А пистолет и нож - на середину пруда.

- Ясно. Дальше!

- Отъехал поглубже в рощу. Вскрыл чемодан. Обнаружил в нем немеряно денег. Охренел. Деньги пересыпал в машину, а чемодан порезал на куски, которые разбросал по лесу. Крупные ошметки и часть одежды сжег.

- Понятно, - сказал Назгул. - Кострище твое я, как понимаешь, нашел.

- Повезло...

- Чтоб тебе так всю жизнь фартило! Я этот вонючий лес две недели сквозь сито просеивал. Ладно. Тело оставим на ночь. Эхолот и сенсорный искатель я прихватил. Как стемнеет, надуем лодку, просканируем дно. Там вряд ли что-то осталось, разве что ил тело мумифицировал. Но течения здесь нет, так что может хоть одежду поднимем. Пока же заберем документы. Опять же если их до нас никто не увел. Куда, говоришь, их спрятал?

- За рощей, на кладбище.

- Ну, пошли!

Компаньоны, делая вид, что ищут где бы приткнуться, пересекли замусоренный лесок и вышли к старому бетонному забору, за которым чернели гранитные памятники.

- Вот тут я в дырку пролез, - пояснял на ходу Шульга. - Темно было, все не так виделось. Углубился метров на тридцать. Нашел характерное покосившееся надгробие из заброшенных. Серый камень, полустертая надпись, что-то типа «помним, скорбим...» Ага, похоже вот это!

- Отлично! Вроде никто не смотрит, ищи.

Хоть в чем-то им повезло. Черный перемотанный скотчем пакет обнаружился там, где Шульга его и оставил, рядом с могилой, под толстым корнем старого дерева.

Компаньоны отправились на городскую квартиру Назгула, где он приготовил все необходимое для тщательного исследования драгоценных вещдоков.

Глава 21

Виктор Городецкий работал. Работа, как он ее понимал, заключалась в принятии верных решений, которые принимались на основе суждений. А суждения, в свою очередь, опирались на информацию. Чем больше источников, чем они достовернее - тем эффективнее управление, это пишут во всех учебниках. Но в реальной жизни все и всегда упиралось в человеческий фактор.

К примеру насколько было правильным решение ставить наружку за Велецким и Вороненко, он до сих пор не знал. С одной стороны, любое наблюдение эти двое, скорее всего, легко бы срубили. Внедренных к ним на объект сотрудников - техника и охранника, они очень быстро и аккуратно уволили. Третий, правда, остался, но во внутренний периметр допуска не имел, а потому его сообщения особой ценности для Городецкого не представляли.

Двум новым компаньонам Городецкий не верил. В первую очередь потому, что он в принципе не доверял никому и любые отношения рассматривал исключительно с точки зрения того, где, когда и как его могут кинуть.

Такой принцип неизменно себя оправдывал. Уже к середине девяностых годов стремительно уходящего в историю двадцатого века в бизнес-кругах ходила злая, но практичная поговорка: "Кого брать? Умный обворует, дурак работу завалит..." Ни закона, ни традиций, ни наработанной общественной морали в стране не было, и делегировать даже часть бизнеса толковому человеку зачастую означало просто его потерять.