Сказочные повести. Выпуск десятый - [30]
Заметив шкафчик с ящиками, управдомша показала повару: на одном из ящичков было написано «Аспирин». К счастью, ящик был приоткрыт. Но как попасть в него под самым носом провизора?
Алла Павловна и Пётр Петрович поглядели друг на друга; повар развёл руками. Управдомша подняла палец кверху, — она нашла выход! Она показала тряпичной рукой на себя и на лысую голову провизора. Повар ничего не понял. Тогда управдомша потрясла своей необъятной юбкой. Но повар оказался совсем бестолковым. Алла Павловна рассердилась, показала на ящик с аспирином, потом попрощалась с Петром Петровичем, прочувственно пожав ему руку. А он смотрел на неё, ничего не понимая.
Подкравшись к краю этажерки, Алла Павловна приготовилась к прыжку. Ах, вот что! Повар, наконец, догадался, кивнул и подполз ближе к ящичку.
Дальше всё произошло с быстротою молнии. Управдомша спрыгнула на голову провизора, как на чайник, накрыв его до воротничка своей юбкой, и крикнула:
— Не поминайте лихом!
Повар нырнул в ящичек, набил карманы аспирином, скатился на пол и помчался к выходу, показывая Лиле: «давай-давай!». Та соскочила со стула. И оба исчезли в дверях.
А Бахтерев-Разумовский, заверещав от ужаса, схватился за голову, стащил с себя Аллу Павловну и отшвырнул её, будто змею, далеко в угол. Он обошёл ассистентскую, сказал обидчиво:
— Дурацкие шутки!.. — Ещё подумал и сказал. — Нет, это не дурацкие шутки. Она откуда-то свалилась…
Поглядев на потолок, провизор сокрушённо сказал:
— Нет, она ниоткуда не свалилась! Надо подавать на пенсию…
И так грустно вздохнул, что управдомше стало жалко старичка. Она уселась на полу и сказала:
— Не надо на пенсию… Вы такой хороший аптекарь…
— Что?! — спросил Бахтерев-Разумовский.
— Не бойтесь меня… — сказала Алла Павловна. — Я не кукла. То есть кукла, но не совсем… Я была управдомшей… — и начала рассказывать свою горестную историю.
16
Над крышами поднимался серый рассвет без красок. Улица была пустынна. Из-за угла дома выглянула кукольная голова повара.
— Никого, — сказал он Лиле.
Выйдя из-за угла, они побежали вдоль стенки дома.
— Она пожертвовала собой! — восторженно сказала Лиля.
— Терпеть не могу телячьи нежности! — проворчал повар.
— Ай! — пискнула Лиля.
— Чего ещё?
Лиля схватилась рукой за сердце.
— Вот тут кольнуло. Только что. Стало жалко Аллу Павловну!
— Ерунда! — буркнул повар.
Главное, сам говорил ерунда, а сам думал о Тате, как бы скорее её вылечить.
Вот так люди всегда: говорят «Уходите», а это значит «Не уходите»; говорят: «Какая хорошая погода», а это значит: «Вы мне надоели». И вообще, люди… кто их разберёт!
Когда Пётр Петрович и Лиля добрались до игрушечного магазина, — витрина оказалась закрытой металлическим жалюзи, а на двери висел замок.
Как быть? Повар почесал в затылке и сразу понял что делать. Он поставил Лилю себе на плечи, она нажала кнопку на притолоке. Жалюзи, гремя, поднялось.
Куклы в магазине не ожидали этого. Как всегда по ночам, они играли в домино и, когда поднялось жалюзи, — окаменели кто где был. Но, увидев знакомых кукол, успокоились.
Одна из кукол сказала:
— Это Пётр Петрович и Лиля. Ходи!
И игра пошла дальше.
Повар постучал в зеркальную витрину, в которой отражались тучи. Куклы только отмахнулись, с азартом стуча костяшками маленького дорожного домино.
— Глупая игра, — сказал повар и застучал в стекло кулаком, а Лиля — ногой..
Куклы не обращали внимания. Только мотоциклист поглядел на витрину, повернув жестяную голову. Повар мимически ему показал: «Открой!»
Тот равнодушно отвернулся.
— Черти, не открывают…
— А я знаю, что сделать, чтоб открыли! — И Лиля запрыгала на одной ножке.
— Ну да? — недоверчиво проворчал повар.
— Гляди!
Лиля подошла к самой витрине и показала мотоциклисту нос.
Мотоциклист подскочил и тоже показал нос. Тогда Лиля показала два носа, а повар сказал Лиле «молодец», показал куклам язык, нос и ещё сделал что-то очень оскорбительное ушами.
Куклы бросили домино и свирепо замахали кулаками. Пётр Петрович притворно захохотал и удачно изобразил, как он колотит кого-то и ещё поддаёт под зад ногой.
Этого оскорбления куклы перенести не могли; они вскочили и с кукольными проклятиями помчались к витрине. Между тем повар показывал, как он всех «возьмёт на одну руку».
С воплями куклы все сразу ухватились за защёлку и стали открывать зеркальное стекло витрины.
— Скорей! Скорей! Пока не удрал!
Однако Пётр Петрович и не думал удирать. Он протянул Лиле аспирин.
— Я начну драку… а ты… серпантин и конфетти, — знаешь где?
У Лили засверкали глаза.
Приоткрыв витрину, куклы сунули в щель кубик, чтобы не закрылась. И прямо через кубик Пётр Петрович ринулся внутрь магазина на кукол, взмахнув поварёшкой. Куклы бросились на него; началась драка.
А Лиля крикнула неизвестно кому: «Прощайте, братцы!» — юркнула в щель и исчезла в магазине.
Повар сражался, фехтуя поварёшкой; в него летели домино, кубики, бочонки от лото. На ногах у Петра Петровича уже висел десяток врагов.
Тут на улице появились двое гуляющих студентов, и все куклы замерли — кто где был.
— Погляди, — сказала девушка. — Все-таки мы научились оформлять витрины!
— Париж! — кивнул молодой человек; они пошли дальше.
