Сказочники оптом и в розницу - [7]

— Сказать по правде, Големыч, твой очередной сказитель слегка напоминает помесь твоего героического папашки и Николая Степановича Лордкипанидзе.

— Отчего ж, любезный друг? — голос Кащея зазвучал, как будто об колено ломали старую ветку.

— Изволь. Големом от него отдает по причине общей сероватости и комковатости.

— А причем тут какой-то Лордкипанидзе?

— При том, что никакой особенной разницы между этим неказистым типом и упомянутым мной Николаем Степановичем я не наблюдаю.

— Не понял, — вот тут я был с Кащеем абсолютно согласен.

— Он обыкновенный, Големыч. Упрощенный примитив. А ведь этот — хе-хе — избранный оказался лучшим из трехсот кандидатов!

— Спешу заметить, что все известные мне сказочники ничем не выделялись среди обычных людей. В этом и есть сакральный смысл и сермяжная правда — необычное в обычном!

— То есть никого более экстраординарного ты — лично ты — не отметил? Не выделил?

— Тебе хорошо говорить, сам-то в лаборатории отсиделся.

— От-си-дел-ся? Это что же я слышу, мука ты костная?!! И, главное, от кого! На двенадцати цепях — двести лет без шуму и пыли! Пока мы тут, в крови, поту и слезах…

— Ах ты, овсюг недробленый! Я, между прочим, не на казенных харчах подъедался! Попить выпросить — и то не мог!

— А мы, можно подумать, ананасы в рябчиках жрали, да?

— Да!

— Ах, значит, так?

— Так, значит!

— Остов!

— Подошва!

— Не влезать — убьет!

— Калачиный дед!

— Собачья радость!

— Хлебобулочное!

— Тьфу!

— Ах, так? Вот тебе!

Разлепив наконец-то веки, я со злобной радостью отметил, что моего старого знакомца Кащея только что оседлали и что есть мочи лупят по тому месту, где должно было находиться лицо. Будет знать, как драться волшебными палочками, мелькнуло у меня в мозгу. Макушка, отозвавшись на воспоминания, немилосердно заныла (тролль поудобнее перехватил киянки и выдал сокрушительную дробь в области мозжечка). Осторожно подняв руку, я пощупал раненое место. Шишка определенно присутствует. После неутешительного открытия я стал болеть за Кащеевого противника еще активнее. В частности, я смог открыть рот и (шишка отозвалась мелодичным гудением) сказал первое, что пришло на ушибленный ум — что-то из школьной программы, кажется:

— Ату! Ату его!

Драка распалась так же быстро, как и началась. Кащей отполз в угол и принялся, охая, вправлять расшатавшиеся кости. После нашей первой и последней встречи вид не, в общем-то, не слишком изменился. Разве что колпак его сменился белой докторской шапочкой с красным крестом. Да еще свой дурацкий плащ с заплатками на локтях он снял, оставшись в не менее дурацких черных пиджаке и водолазке, облегающих его жуткое костлявое тело. Видимо, Кащею казалось, что черное его стройнит. Я решил при первом же удобном случае с жаром подтвердить эту его теорию.

Противник же его был совершенно, идеально круглым существом. Сперва мне показалось, что это просто голова с ручками и ножками, однако тельце присутствовало. И все же в основе незнакомца преобладала голова. Прямо посреди лица — маленькие острые глазки-изюминки, отчаянно скошенные к переносице, так что казалось, он смотрит не на меня, а силится разглядеть что-то на кончике своего непомерно отвислого носа. Рот — длинный, тонкий, похожий на разрез, из которого торчат острые, черные зубки-угольки. О ногах и руках и говорить нечего — так они были малы и тонки. Даже непонятно, как он ухитрился запрыгнуть на Кащея, да еще и надавать ему тумаков. Я решил, что все увечья, нанесенные человеку-бульдогу, — результат действия увесистого носа незнакомца, которым он, вероятно, действовал, как средневековый рыцарь — булавой.

Кругленький человечек тем временем с оханьем нагнулся и поднял с пола белую канцелярскую папку, на которой большими корявыми буквами было нацарапано мое имя. После этого он повернул голову (точнее, повернулся весь) в сторону Кащея и свирепо посмотрел на него.

— Доволен, с-скотина? — прорычал он, что, в общем-то, не стыковалось с его, в общем-то, добродушным видом. — Разборки двух мэтров, можно сказать, должностных лиц на глазах у потенциального подчиненного? Чуешь, куда это может завести? А?

— Не чую, — гнусаво отозвался Кащей, подымаясь с пола. — Носовую впадину отшиб. Никуда не может завести. А почему, спросит меня мое шарообразное…

— Твое шарообразное, — вновь начал закипать головастый, — сейчас ка-ак возьмет папку да ка-ак…

— Прошу нас простить, — учтиво сказал Кащей, обращаясь в мою сторону, — мы на минуточку.

Он ловко подхватил под руку подпрыгивающего незнакомца и повел к застекленной двери, которая вела из комнаты, в которой мы находились. Скрывшись за ней, они тут же принялись орать друг на друга, не жалея сил, абсолютно не обращая внимания на то, слышу я их или нет.

Собственно говоря, мне были по фигу их взаимоотношения. Я ждал: а) когда мне наконец-то объяснят, куда я попал и что от меня требуется, и б) когда же черт возьми, проклятому троллю надоест лупить по своему чертовому барабану, и голова наконец-то успокоится. Чтобы как-то скрасить ожидание, я стал осматриваться, то и дело охая от боли, когда подлец-тролль с особой садистской силой бил киянками в мой мозжечок.