Сказочная фантастика - [6]

Майкл осторожно постучал в дверь. Музыка прекратилась.

— Да?

— Мне можно войти?

— Конечно.

Майкл открыл дверь и вошел. Дэн полулежал на постели. Гитары нигде не было видно. Наверное, под кроватью.

— Ты очень хорошо играл.

— Так, несколько звуков.

— Почему ты перестал?

— Тебе же не нравится.

— Я этого никогда не говорил.

— Я и так знаю.

Он сел рядом и потрепал его по плечу.

— Ты не прав. Каждый должен делать то, что ему нравится. Например, я люблю свою работу. Ты путаешь меня, Дэн. Я не знаю, почему это происходит, но машины иногда сходят с ума, когда ты проходишь мимо. А то, что я не понимаю, пугает меня. Но ты не думай, что я злюсь на тебя. Я кричу просто от удивления и неожиданности.

Дэн подкатился к нему, посмотрел ему в лицо и улыбнулся.

— Ты не хочешь сыграть что-нибудь для меня? — спросил отец. — Я послушаю.

— Не сейчас, — мальчик покачал головой.

Майкл окинул взглядом комнату, шкафы с иллюстрированными книгами, приемник. Затем взглянул на Дэна. Мальчик потирал руку.

— Болит? — спросил отец.

— Нет. Просто как-то странно пульсирует пятно.

— Часто?

— Иногда. Когда случается то, что пугает меня, — и он махнул рукой на дверь комнаты. — Теперь это проходит.

Отец взял руку мальчика, внимательно осмотрел пятно. Родимое пятно в форме дракона.

— Доктор сказал, что можно не беспокоиться. Это ни во что плохое не перейдет.

— Сейчас уже все нормально.

Майкл долго смотрел на руку, затем погладил ее, выпустил и улыбнулся.

— Тебе что-нибудь нужно, Дэн?

— Ну… еще книжек.

— Это все, что тебе нужно? — Майкл рассмеялся. — Ладно. Мы с тобой заглянем в книжную лавку, и ты сам выберешь, что хочешь.

Наконец Дэн рассмеялся.

— Спасибо.

Майкл легонько ткнул его в плечо и встал.

— …И я больше не буду заходить в твой кабинет, отец.

Майкл еще раз ласково потрепал плечо сына и вышел, оставив его на постели. Когда он шел в кабинет, он опять услышал мягкие звуки гитары.

Когда мальчику исполнилось 12 лет, он сделал лошадь, которая танцевала сама при помощи пружины. Он все свое свободное время работал в кузнице, что-то ковал, рубил, резал, подгонял, шлифовал. И вот теперь лошадь танцевала на полу перед ним и Норой Вэйл, девятилетней соседской девочкой. Она захлопала в ладоши, когда лошадь повернула голову, как бы посмотрев на них.

— Это прекрасно, Марк! — воскликнула она. — Это прекрасно! Еще никогда не было ничего подобного, разве что в старину.

— Что ты имеешь в виду, — быстро спросил он.

— Ты же знаешь. Очень давно. Когда у людей были разные умные вещи, вроде этой.

— Это только сказки. Разве не так? Она покачала светловолосой головкой.

— Нет. Мой отец был в одном из запрещенных мест. К югу от горы Маунвил. Там все еще валяются всякие сломанные машины, которые люди теперь не могут делать, — она взглянула на лошадь, движения которой стали медленнее. — Может быть, даже такие, как эта.

— Это интересно. Я не понимаю… И это все еще лежит там?

— Так говорил мой отец.

Мальчик взглянул в глаза Норы, и девочка отвела взгляд.

— Ты знаешь, может, эту лошадь не нужно никому показывать?

— Почему?

— Люди могут подумать, что ты копался в запретных вещах, изучал их.

— Это глупость, — сказал он, когда кончился завод пружины и лошадь упала. — Это настоящая глупость, — он замолчал. — Пожалуй, я подожду, пока сделаю что-нибудь получше, что понравится людям.

Следующей весной он продемонстрировал друзьям и соседям машину, которая приводилась в движение водой в оросительных канавах. Об этой машине люди спорили две недели, но затем решили не устанавливать ее.

— Тогда я придумаю что-нибудь другое. Что-нибудь такое, что им понравится, — сказал он Норе.

— Почему, — спросила Нора. Он удивленно взглянул на нее.

— Потому что они наконец поймут.

— Что поймут?

— Что прав я, а не они, разумеется.

— Люди такого никогда не поймут.

— Посмотрим, — он рассмеялся.

Когда мальчику было 12 лет, он, как обычно, взял гитару и пошел в маленький парк, расположенный в самом центре города, сделанного из стекла и бетона, где теперь жила их семья.

Он погладил пыльное синтетическое дерево, пересек искусственную лужайку, на которой была создана голографическая картина травы и цветов, сел на пластиковую скамью. Из открытых динамиков звучало пение птиц. Искусственные бабочки с радиоуправлением порхали в воздухе. Скрытые аэрозольные распылители наполняли воздух ароматом цветов. Он вынул гитару из футляра, настроил ее и начал играть.

Одна из бабочек пролетела слишком близко от него, выпорхнула из луча управления и упала на землю. Юноша нагнулся, чтобы рассмотреть ее поближе. Мимо проходила женщина и бросила к его ногам монету. Он выпрямился и пробежал рукой по волосам, глядя ей вслед. Серебряные волосы, которые рассыпались, когда он нагнулся, теперь легли на место и закрыли широкую черную прядь, тянущуюся ото лба до затылка.

Юноша оставил гитару на коленях и стал играть правой рукой очень сложную пьесу. Внезапно рядом с ним села птица — настоящая птица. Дэн от удивления чуть не перестал играть. Он перешел на простую мелодию, чтобы иметь возможность следить за птицей.

Иногда по ночам он играл прямо на крыше дома, где гнездились птицы. Он играл на гитаре прямо под звездами, подмигивающими ему с неба. Он слышал попискивание птиц вокруг себя. Может, их отпугивала аэрозольная установка? Поэтому он с любопытством смотрел на птицу, которая прыгала по земле, затем подскочила к лежащей бабочке и схватила ее. Но тут же поняв, что бабочка несъедобная, она отбросила ее и запрыгала прочь. Вскоре она взлетела в воздух и исчезла.