Сказочка (Сказявские похождения Моти Быкова) - [35]

Воодушевление резко схлынуло, и так же резко навалилась закономерная дремота. Матвей тихонько потряс её за плечо.

- Последний вопрос можно? В Гадюкине ты на сеновал ко мне тоже из-за Кузьки полезла? К нему Бабайка приходил? Почему ты тогда на своём не настояла, мамка-панамка? Я же не знал, что у тебя в это время...

- Да не было никакого Бабайки, не волнуйсь! - зевнула Яга. - Сказать тебе, что ли, одну страшную тайну, Мотя...

- Ну? Ну?? Блин, не спи, вредная ты Прекрасная!!

- Тсс... Только никому не говори, особенно энтому... в кепке... Нравится он мне просто. С самого начала понравился. Вот я и пришла к нему... первый раз сама... а он...

Поудобнее устроив голову на широком мужском плече, Кузькина мать окончательно провалилась в сон. Что ей снится? Вон как улыбается. Светло...

Матвей осторожно встал, взял её на руки и прямо с покрывалом отнёс в соседнюю комнату. Положил рядом с сопящим сыном, укрыл, постоял над кроватью... Потом наклонился и быстро поцеловал женщину в щёку.

Если она завтра вспомнит о своём признании, то, чего доброго, просто смоется от него куда подальше, прихватив Кузьку. Гордая она, Прекрасная, это он уже давно понял. Значит, надо будет срочно прикинуться валенком. Потому что расставаться с ними в его планы совершенно не входит. По крайней мере, в ближайшие. Вот выспится, сходит на приём к Хрену, узнает, как вернуться домой... и повременит с этим. Сначала устроит их тут как следует, с жильём поможет, и всё такое. Ну и мужика поищет - НОРМАЛЬНОГО. Неужто во всей столице такого не найдётся? А то к ней опять какой-нибудь старпёр или извращенец привяжется. Каждому морду бить - не выход, это только для ихнего пенсионного фонда хорошо, если он у них, конечно, есть. Мужика надо - раз и навсегда, такого надёжного, что прямо ух, и чтоб детей любил, и на неё не смел руки поднять. А ещё...

Засыпая, Матвей вдруг подумал об иронии судьбы. Той, которая не фильм, а той, которая так часто бывает в жизни, что земной, что сказявской. Ирония со смертельным исходом для ревнивого колдуна, подневольная потребность Кузькиной матери в постоянных любовниках. К ней в его мире принято посылать недругов - смешно, да? К маленькой перепуганной девчонке, которая после того ритуала приобрела сомнительную репутацию убийцы колдуна, и которой поэтому надо опасаться. Уж если она муженька своего порешила, то простого человека и вовсе сходу до Кондратия доведёт? Фигня какая. Но ведь откуда-то пошло это выражение?

Кстати, это что получается, ей сейчас не больше двадцати семи? Мелочь совсем! А как уже жизнь потрепала... На её фоне он совсем зажрался. Живёт, понимаешь, такой 'дядя Мотя-бегемотя', как сыр в масле катается, ни о чём не думает, ни о ком не заботится, проблемы серьёзные - и то его стороной обходят. Не считая попадание в Сказявь. Да и то, назвать здешнее путешествие проблемой у него теперь язык не повернётся! Это ведь здорово, что он сюда попал. Познакомился с хорошими людьми и не-людьми, поприключался по самое не балуйся, даже кое-что понял о себе и о жизни. Кое-что важное... Но пока ещё не всё.

С этим неясным томлением в душе Матвей и уснул.

* * *

'Ума палата' оказалась таким сооружением, что при всём желании ни с чем не перепутаешь. Рядом дома как дома, красивые, добротные, о двух-трёх этажах, а это недоразумение... Именно недоразумение - в ультраавангардном стиле, которое Мотя назвал про себя 'огрызок от яблока'. Высоченное, скорее круглое, чем квадратное, с выкрашенными в жёлтый цвет неровными стенами, плоская зелёная крыша с одного края свисает намного дальше, чем с другого. Под этим 'листом' - единственное видимое с улицы овальное окно. Видимо, там и расположен 'кабинет' местного мудреца, великого и (хотелось бы верить) не-ужасного Хрена. В остальных помещениях, говорят, архивы да библиотека, куда вечно занятые горожане почти никогда не заходят. И не потому, что нельзя, можно вроде, но - некогда. В отличие от них, Хрен проводит там почти все неприёмные часы, вот поэтому он, наверное, такой умный. Даже странно, что во всей столице не находится желающих составить ему конкуренцию. Сильно умных, видать, нигде не любят, не только на Земле...

Матвей глубоко вздохнул и решительно зашагал к 'огрызку'. Мандража особого не было - и всё из-за вчерашней ночной попойки и рассказа Яги. Он был даже рад, что проснулся сегодня раньше всех, успел по-быстрому позавтракать и уйти до того, как встали Кузька и его мать. Нарываться на неё прямо с утра не лучший вариант, а вот потом, когда появятся новости и надо будет обсудить их дальнейшие совместные планы - тогда ночные откровения, если и не забудутся, то будут уже не так актуальны. Фиг с ним, с прошлым, о будущем думать надо!

О будущем... Матвей в который раз за утро поймал себя на очень странной мысли и, отгоняя её, ускорился ещё больше. Без остановок взлетел по крутой лестнице на самый верх, до единственной на площадке приоткрытой двери, чуток отдышался, вежливо постучал - и вошёл.

М-да, обе Мотины версии насчёт внешности главного сказявского умника оказались ошибочными. На траву не похож. На... ээ... не-траву тоже. Всё логично: если дом напоминает огрызок, то его хозяин - огромного белого червяка. Или нет, всё же не червяка, головастика. Голова и вправду казалась намного больше сгорбленного тщедушного тельца, совершенно лысая; лицо наполовину скрывали массивные круглые очки, лишь чудом не спадающие с крошечного носика-пуговки. Хрен сидел за столом и был полностью погружён в чтение толстенного фолианта. Моте пришлось два раза кашлянуть, прежде чем его наконец-то заметили.