Сказки - [6]

– А не будете ли вы так добры сказать, каковы, по-вашему, обязанности преданного друга? – спросила зеленая Коноплянка, сидевшая неподалеку на иве и слышавшая разговор.

– Да и я бы тоже хотела это знать, – сказала Утка и, направившись в другой конец пруда, стала там на голову, чтобы еще раз показать детям хороший пример.

– Какой глупый вопрос! – вскричала Крыса. – Я, конечно, ожидаю от моего преданного друга, чтобы он был мне предан!

– А чем бы вы ему ответили? – спросила снова птичка, раскачиваясь на серебристой ветке и хлопая маленькими крылышками.

– Я вас не понимаю, – отвечала Крыса.

– Позвольте мне рассказать вам историю по этому поводу, – предложила Коноплянка.

– Не обо мне ли? – спросила Крыса. – Тогда я буду слушать; я очень люблю быть героиней.

– Она может и вас касаться, – ответила Коноплянка и, слетев вниз, села на скамейку и принялась рассказывать о преданном друге.

– Однажды, – так начала она, – жил-был маленький честный мальчуган, звали его Гансом.

– Он был выдающейся личностью? – спросила Крыса.

– Нет, – отвечала Коноплянка, – в нем не было ничего особенного, кроме доброго сердца и смешного, круглого и добродушного лица. Он жил в маленькой хижине, совершенно один, и ежедневно работал у себя саду. И во всей округе не было сада лучше, чем у него. Там росла турецкая гвоздика и левкой, пастушья сумка и французский бельдежур. Были там и пышные розы, красные и желтые, лиловые крокусы и голубые фиалки. Лилия и сердечник, майоран и васильки, первоцвет и ирисы, нарцисс и розовая гвоздика цвели в изобилии в продолжение многих месяцев; один цветок сменялся другим, радуя глаз и наполняя весь сад нежным ароматом.

У Маленького Ганса было много друзей, но самым преданным из всех был Мельник Гуго. И правда, богатый Мельник был так предан Маленькому Гансу, что никогда не забывал, проходя мимо его сада, перегнувшись через изгородь, нарвать букет цветов или захватить охапку душистых трав; а когда поспевали фрукты – наполнить свои карманы вишнями и сливами.

– Настоящие друзья должны всем делиться, – говаривал Мельник, а Маленький Ганс кивал головой и улыбался, гордясь, что у него есть друг с такими благородными взглядами.

Соседи же иногда удивлялись, что богатый Мельник никогда ничем не благодарил Ганса, хотя сотни мешков муки были сложены про запас в его мельнице, а на полях паслись шесть молочных коров и большое стадо длинношерстных овец. Но Ганс никогда не задумывался над этим и испытывал величайшее наслаждение, выслушивая красноречивые рассуждения Мельника о бескорыстной и верной дружбе.

Так Маленький Ганс работал в своем саду. Весной, летом и осенью он бывал вполне счастлив; но когда наступала зима и ему нечего было больше продавать на рынке – ни цветов, ни фруктов, то он сильно страдал от холода и голода и нередко ложился в постель, поужинав лишь несколькими сушеными грушами или твердыми орехами. Притом зимой он был так одинок, ведь Мельник не приходил навещать его.

– Мне совсем незачем идти к Маленькому Гансу, пока снег покрывает землю, – говорил Мельник своей жене. – Ведь когда люди терпят нужду, их следует предоставлять самим себе, посетители не должны докучать им. Таков мой взгляд на дружбу, и я не сомневаюсь в том, что прав. Вот я подожду прихода весны и тогда уж навещу Ганса; тогда ему можно будет подарить мне корзину первоцвета, что доставит мальчику большую радость.

– Ты всегда очень заботишься о других, – отвечала ему жена, сидевшая в удобном большом кресле перед приветливо пылавшим в камине огнем, – право, ты очень заботлив. Слушать твои рассуждения о дружбе – чистое наслаждение! Я уверена, что даже священник не мог бы говорить так хорошо, несмотря на то что он живет в трехэтажном доме и носит золотое кольцо на мизинце.

– А нельзя ли позвать Маленького Ганса сюда? – спросил младший сын Мельника. – Если бедному Гансу плохо живется, я отдам ему половину моего супа и покажу ему моих белых кроликов.

– Глупый мальчишка! – вскричал Мельник. – Я не понимаю, какая польза в том, что ты ходишь в школу. Ты, по-видимому, ничему там не выучишься! Да ведь если Маленький Ганс придет сюда и увидит наш пылающий камин, хороший ужин и большие бочки славного красного вина, он, чего доброго, может позавидовать нам, а зависть – ужасное чувство и может испортить всякого. Я же, конечно, не допущу, чтобы Ганс стал хуже. Я его лучший друг и всегда буду следить за тем, чтобы уберечь его от всяких искушений. Кроме того, если бы Ганс пришел сюда, он бы мог попросить у меня в долг муки, а на это я никак не могу согласиться. Мука – одно, а дружба – другое, смешивать эти две вещи не следует. Эти слова и пишутся по-разному, и имеют совершенно разный смысл – кажется, это ясно всякому!

– Как прекрасно ты говоришь, – заметила жена Мельника, выпивая залпом большой стакан подогретого эля. – На меня даже нападает дремота: совсем как в церкви!

– Многие люди хорошо поступают, – отвечал Мельник, – но очень немногие хорошо говорят; это значит, что говорить гораздо труднее, чем действовать, и что слова более ценны, чем дело, – и он сурово посмотрел через стол на своего маленького сына, который почувствовал себя совершенно пристыженным, опустил голову, покраснел и начал ронять слезы в чай. Но, вспомнив, что он был еще так мал, вы, наверное, простите его…