Сказки Топелиуса - [17]

Олень, не чуя беды, летел всё вперед и вперед, а Сампо даже не мог крикнуть, потому что рот у него был набит снегом.

Прошло немало времени, пока Сампо-Лопарчёнок выкарабкался из сугроба.

Над ним — без конца и без края — было холодное темное небо, а вокруг него — без конца и без края — лежала снежная пустыня.

Он был совсем один среди тьмы и снегов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Сампо-Лопарчёнку в первую минуту стало немного страшно. Правда, он был цел и невредим, даже совсем не ушибся. Но это было плохое утешение. Всё равно ему не найти дороги домой, всё равно он непременно замерзнет в этой снежной пустыне.

Сампо-Лопарчёнок огляделся по сторонам. Всюду снег, снег, снежные поля, снежные горы. И над всеми горами возвышалась одинокая мрачная гора. Черная тень от нее широкой, прямой полосой падала на искрящийся снег, словно показывала дорогу к подножию.

— Да ведь это Растекайс! — догадался Сампо-Лопарчёнок.

Вот здесь, на этой горе живет страшный великан Хиси, который разом съедает целого оленя, а маленьких мальчиков глотает, как комаров.

Ах, как страшно стало Сампо-Лопарчёнку! Как захотелось ему быть подальше от этой горы! Много бы сейчас он дал, чтобы оказаться около отца с матерью в теплой юрте, где так хорошо пахнет оленьим жиром.

Сампо-Лопарчёнок даже заплакал.

Но посуди сам, какая польза плакать, когда слезы сразу же замерзают и, точно орехи, скатываются по мохнатой куртке. Поэтому Сампо-Лопарчёнок решил, что плакать не стоит, тем более, что мороз с каждой минутой усиливался, и ему приходилось всё время приплясывать на месте, чтобы не закоченеть. А какие же могут быть счезы, когда всё время пляшешь?

Скоро Сампо-Лопарчёнок немного согрелся и повеселел.

— Пойду-ка я к горному королю, — решил он. — Если король захочет меня съесть, — ну что ж поделать! — пусть съест. Конечно, было бы лучше, — и для меня и длл него, — если бы он съел волка. На мне ведь столько всего надето — и куртка, и штаны, и шапка, и рукавицы, и сапоги, — а у волка всего одна шкура. Кроме того, меня горный король съест и даже не почувствует, а волков тут много, ими можно хорошо наесться. Я так и скажу королю.

И Сампо-Лопарчёнок смело зашагал прямо к горе. Он был у самого подножья, как вдруг услышал за спиной какое-то пыхтенье.

Сампо-Лопарчёнок оглянулся. В двух шагах от него стоял огромный лохматый волк.

Маленькое сердечко Сампо ёкнуло, но он и виду не показал, что испугался.

— Эй, не вздумай стать мне поперек дороги! — крикнул он волку. — Я иду к горному королю. У меня к нему очень важное дело. И если тебе дорога шкура, советую не трогать меня.

— Ну, ну, потише, не очень-то важничай, — сказал волк (на Растекайсе все звери умеют говорить). — Кто ты такой?

— Меня зовут Сампо-Лопарчёнок. А ты кто такой?

— Я — вожак волчьей стаи его величества горного короля, — ответил волк. — Сейчас я рыскал по всем горам и равнинам и сзывал подданных короля на праздник ночи. Раз уж нам с тобой по дороге, садись ко мне на спину, я, так и быть, довезу тебя до вершины.

Сампо-Лопарчёнок не стал долго раздумывать. Он вскочил на волка, и они помчались через горные ущелья и пропасти.

— Скажи, пожалуйста, что это за праздник ночи, о котором ты говоришь? — спросил по дороге Сампо.

— Неужели ты не знаешь? — удивился волк. — Сегодня ведь должно взойти солнце. Перед его восходом на Растекайсе собираются все звери, все тролли и гномы, какие только живут на севере. Они собираются, чтобы проститься с ночью. И пока длится этот праздник, никто никого не смеет обидеть или причинить кому-нибудь зло. Таков закон его величества горного короля Хиси. Потому-то я и не съел тебя. Тебе здорово повезло, Сампо-Лопарчёнок! Повстречайся ты мне немного раньше или немного позже, — от тебя не осталось бы даже косточки.

— А что, горный король тоже никого не трогает, пока длится праздник? — спросил Сампо-Лопарчёнок.

— Ну, конечно, — ответил волк. — Никто, даже сам король, не посмеет тронуть волоска на твоей голове. Комар и тот мог бы сейчас пищать над ухом короля, сколько ему вздумается, и король даже не замахнулся бы на него. Целых два часа в году на Растекайсе царит мир — он начинается за час до восхода солнца и кончается через час после того, как солнце взойдет. Олени в это время разгуливают под носом у медведей, горные крысы мирно беседуют с росомахами. Но горе тебе, если ты останешься на Растекайсе хоть одну лишнюю минуту! Сто тысяч волков и тысячи медведей набросятся на тебя. И если ты даже уйдешь от них, тебе всё равно не уйти от горного короля.

— Милый волк, не будешь ли ты так добр и не поможешь ли мне выбраться отсюда? — робко спросил Сампо-Лопарчёнск.

Волк рассмеялся (на Растекайсе все волки умеют смеяться).

— Ну, на меня не рассчитывай! — сказал он. — Признаюсь тебе по совести, что я первый схвачу тебя. Я вижу, что ты неплохо откормлен — оленье молоко и олений сыр пошли тебе впрок, — и я с удовольствием позавтракаю тобой, когда праздник кончится. — И сказав это, волк щелкнул зубами и даже облизнулся.

А у Сампо-Лопарчёнка мурашки побежали по спине.

«Пожалуй, было бы самое лучшее, пока есть время, уйти подальше от этого места», — подумал он.