Сказки русского ресторана - [16]

Сколько раз он мечтал ощутить, что ощущают красивые женщины. И сколько раз задавался вопросом: понимают ли эти женщины, какой громадной силой обладают, а если, в самом деле, понимают, то почему они эту силу используют так нечасто? Сколько раз беседы с друзьями заканчивались выводом о том, что самый блестящий интеллект блекнет перед женской красотой, и посему красивые женщины всегда должны выигрывать в делах, если их соперники мужчины. И если бы, — думал Клионер, — владел бы я солидной корпорацией, я бы выигрывал переговоры, нанимая себе на службу Белок, выпускниц пусть не самых престижных колледжей и пусть без особого интеллекта, но зато с замечательной фигурой, и только бы их я отправлял в особо важные командировки.

Клионер потянулся к бутылке водки, но на сей раз налил себе не в стопочку, а наплескал в винный бокал сначала четверть, потом половину; помедлил, хотел плеснуть ещё, но остановился на половине, залпом хватил всё содержимое, забросил в рот кусочек селёдки, посидел, пережёвывая селёдку неторопливыми челюстями, дождался момента, когда алкоголь пробудил бесшабашное будь что будет! и направился к армянскому столу.

— Добрый вечер, Наташа Чалая, — молвил он, со спины приблизившись и тронув легко её голую руку.

Белка уставилась на него слегка расползающимися глазами. Мало того, что она не признала мало знакомого человека, её поразило, что он назвал её настоящими именем и фамилией.

— А вы кто такой? — всплеснулась она.

— Да, кто такой? — один из армян обжёг Клионера горящим взглядом.

— А, режиссёр, — усмехнулся Тигран. — Это ты из России с похотью?

Армяне дружно захохотали.

— Ты Белку, что ли, в актрисы хочешь? Слышишь, Белка, он тебя хочет в порнографические актрисы. Сначала тебя поснимает голой, потом — чтобы ты с кем-то потрахалась, а потом он сам тебя поимеет. Что, угадал я, режиссёр?

Белка тоже захохотала; в её великолепном настроении она хохотала над всем подряд.

Перед целой толпой подпивших армян Клионер себя чувствовал неуверенно, а тут над ним едва ли не издевались. Он бросил последний затравленный взгляд на хохочущий розовый рот Белки, с полными чувственными губами и белыми мерцающими зубами, на рот, в котором бы так замечательно выглядел крепкий мужской орган одного из героев его кинофильма, и отошёл к своему столу.

Ещё половина стакана водки, и он, оправившись от унижения, оглядел зал ресторана. Взгляд остановился на Раисе, сестре фотографа Перетятько. Раиса в зависимости от освещения, от косметики и от одежды казалась то молодой, привлекательной, то не такой молодой и свежей, какими мечтают казаться женщины. Но какой бы она ни казалась, она всегда при себе держала свою главную привлекательность — медленно текущие рысиные глаза. По слухам, она была доступной. Какой-то не очень добрый язык назвал её подстилкой трипперного кролика, и это обидное определение к ней незаслуженно прилипло. Да, в самом деле, после развода она меняла своих ухажёров чаще, чем публика одобряет, но меняла она их не из распущенности, а исходя из соображений экономически-прагматических. Когда ей попадался ухажёр, не желавший как следует раскошелиться, она не стеснялась пояснить, что то, чем она на жизнь зарабатывала, а она подрабатывала массажами, ей оплачивало лишь квартиру. Ухажёры частенько не понимали такого здравомыслящего подхода, и тогда приходилось их менять.

Как массажистка, говорили, она была очень хороша, у неё были очень сильные руки и какие-то чудные ладони, шелковистые, снимающие боли, будто проникающие под кожу. Ещё Клионер слышал о том, что Раиса спальню сдавала мужчинам, а сама спала на диване в гостиной, и этот доход помогал ей справляться с нуждами на выпивку и еду. Сдавала жильё она только мужчинам, поскольку когда ей нужен был секс, они её тут же удовлетворяли, с одним только условием — презерватив.

Раиса была в компании Лейкина, агрессивного напористого мужика, который не верил ни в Бога, ни в чёрта, а верил в одни золотые монеты, в южно-африканские крюгерранды. Он любил сыпать поговорками, и все они были на тему денег: рубль — ум, а два рубля — два ума; что милее ста рублей? Двести; Не бери в голову, бери в карман; Дело не в деньгах, а в их количестве, — и так далее. Ещё от него всегда несло потом, и каждый, кто морщился от этого, желал, чтобы кто-нибудь другой посоветовал использовать дезодорант и выбросить рубашки из синтетики.

В какой-то момент Клионер решил, что Раиса поглядела на него, крикнул Привет! и махнул рукой. Раиса вгляделась близоруко, не узнала, кто там махнул, но яркие губы на всякий случай вспорхнули поверхностной улыбкой. Пусть кто-то в Раису бросал камни, но она просто более активно делала то, чем занимались большинство россиянок в иммиграции, — подыскивала мужа-богача; найти такого мужа нелегко, поскольку они всегда нарасхват.

«Вот и этот, — глядела она в толстую морду ухажёра, в морду намеренно не побритую, с наглыми выпученными глазами, — вот и этот наверняка врёт про свои золотые запасы. Ему бы трахнуть меня подешевле, ограничившись только рестораном. Но как бы он мне не подливал, ничего у него не получится, пока не вытяну пару платьев, колечка с каким-нибудь ценным камнем и хотя б одного крюгерранда на шею».