Сказки - [19]

В общем, дальше куница пошла уже с шариком. День продолжал быть чудесным, но вдруг налетел сильный ветер, и шарик стал вырываться из рук, вернее из зубов, потому что у куниц нет рук. Куница крепко-прекрепко сжала зубы, но ветер дул все сильнее, она пробовала помогать себе лапками, но шарик все равно вырвался. Куница тяжело вздохнула, потому что очень уж ей нравился шарик, а сейчас ведь улетит — и не будет больше, но тут ветер неожиданно затих, и шарик повис в воздухе совсе рядом с куницей, а потом даже еще приблизился, так что нитка, на которой он висел, коснулась куничьего носа. Куница поймала нитку и пошла гулять дальше.

Но что вы знаете, не успела она пройти и трех шагов, как опять налетел ветер, и все повторилось с точностью, потрясающей самое смелое воображение. А потом повторилось еще и еще, и если мне кто-нибудь скажет, что так не бывает, так я его отошлю к началу сказки, я там черным по белому написала, что лес-то чудесный, вот и происходят в нем всякие глупые чудеса. В конце концов кунице надоело бороться со стихией, потому что это ж получалось, что уже никакой прогулки, одна сплошная борьба с ветром, и даже те пару шагов, которые куница успевала пройти, пока ветер затихал, были напрочь испорчены напряженным ожиданием следующего порыва, потому что у куниц условные рефлексы вырабатываются чрезвычайно быстро, не так быстро, как у людей, ясное дело, но зато они гораздо адекватнее… Мне вот тут недавно обьясняли про условные рефлексы восьмого порядка, я так поняла, что любовь к родине, например, это что-то вроде условного рефлекса восьмого порядка, в общем, мне сразу захотелось стать кем-нибудь попроще, вроде куницы, у которой условные рефлексы вырабатываются медленнее, чем у человека, но зато только первого порядка. Мне кажется, это могло бы решить большую часть моих проблем, а может и нет, проверить это, к сожалению, невозможно.

Ну так вот, кунице вся эта бодяга надоела, потому что ей хотелось гулять, лучше, конечно, с шариком, но с шариком не получалось. То есть ситуация такая — с шариком лучше, но не получается, а без шарика хуже, но зато гуляй себе без проблем, хочешь — в дождь, хочешь — в ветер… В общем, куница решила, что на фиг ей не нужны такие расклады, обойдется она как-нибудь и без шарика. Выпустила нитку и пошла себе не оглядываясь. А шарик полетел за ней, плавно покачиваясь, и даже тяжело вздыхая, хотя это, наверняка, кунице просто показалось, потому что такого даже в чудесном лесу не бывает. Всякое бывает, но чтобы шарики вздыхали — ни разу не слышала… Но лететь — летел, до тех пор летел, пока куничье сердце не дрогнуло, и она не прикусила зубами хорошо знакомую нитку. Я заранее вам напомню, что лес, о котором у нас тут идет речь, чудесный, иначе вы не поверите, когда я скажу, что ровно через пять минут налетел жуткий ветер… Тогда куница попробовала не хватать шарик за нитку, пусть себе летит рядом, раз ему так больше нравится, но из этого тоже ничего не получилось — какое-то время шарик летел рядом, положив край нитки прямо на черный блестящий куничий нос, а потом все равно начинался ветер…

В какой-то момент куница решила просто не обращать на шарик никакого внимания, пусть себе делает, что хочет, но вы когда-нибудь пробовали не обращать внимания на шаровые молнии, ну или хотя бы на шаровые радуги? То-то и оно. Можно было, конечно, сделать вид, что не обращаешь внимания, но это требовало таких усилий, что сразу же терялось всякое удовольствие от прогулки.

Целый час куница пыталась от шарика избавиться. Она засовывала его в беличью нору, как бы забывала на опушке, топила в ручье, а в конце концов подарила знакомому ежику. Но ежики — народ ненадежный, так что буквально через минуту шарик опять оказался рядом с куницей. Вот тут-то куница поняла, что пора переходить к решительным действиям, а то ведь день закончится, а она так и не погуляет, а такой чудесный день, граждане, дается кунице всего один раз, и прожить его надо так, чтобы погулять как минимум часов пять, а лучше даже все восемь.

Куница подтянула шарик к себе поближе, потерлась об него носом напоследок и… Ну да, прокусила. Раздался негромкий «бум», и разноцветная тряпочка упала на покрытую снегом землю, это я заранее о времени года не подумала, а сейчас мне кажется, что это могла быть только зима, потому что если нет, то с чего бы это стоял такой собачий холод?

Куница поплакала немножко над шариком, вернее, над тряпочкой, которая уже больше не напоминала ни шаровую молнию, ни шаровую радугу, а напоминала разве что керосиновое пятно на воде, вернее, могло бы напомнить, если бы куница хоть раз его видела. Я, кстати, тоже ни разу не видела, бензиновое видела, а керосиновое — нет, но у меня, в отличие от куницы, есть абстрактное мышление, а у куницы, в отличие от меня, нету. Так вот, поплакала, поплакала, а потом повесила тряпочку на ветку старого дуба, причем у нее мелькнула мысль, что может стоит не на ветку, а в дупло тряпочку положить? В дупло старого дуба? Но возиться не хотелось, поэтому куница повесила тряпочку на ветку и пошла себе дальше. Гулять. А чего, в плохом настроении тоже можно гулять, и даже ничуть не хуже. Но не успела она отойти от дерева на пять шагов, как услышала «бум», а потом еще раз «бум», но уже погромче. Куница оглянулась и не поверила своим глазам. Если бы у нее было абстрактное мышление, она бы, конечно поверила, но у нее, как вы помните, абстрактного мышления не было, поэтому она вздрогнула и отпрыгнула на всякий случай еще на пять шагов, потому что из кустов выползало очень странное существо. Время от времени бумкая. Вот представьте себе большое мохнатое нечто с неопределенным количеством глаз и ушей. Куница прикусила кончик хвоста, чтобы не закричать (мне, в общем-то, не жалко, пусть себе кричит, но я, к моему великому сожалению, никак не могу вспомнить, как кричат куницы. А я не могу писать о том, чего не помню, прямо вот иногда складывается впечатление, что у меня нет абстрактного мышления. А написать, что она закричала нечеловеческим голосом, можно, конечно, но нельзя — чувство собственного достоинства не велит. На чувство собственного достоинства моего абстрактного мышления еще хватает, но потом, видимо, оно уже надрывается, и не может осилить даже такую малость, как куничий крик).