Сказки PRO… - [8]

Я долго звонил в дверь. Лишь когда я позвонил в третий раз и уже собирался спуститься вниз, к подъезду и посидеть на скамейке, за дверью послышались шаги, и кто-то крикнул: «Сейчас, иду, подождите». Я не понял, она ли эта или кто-то другой, но терпеливо ждал. За дверью что-то щелкнуло, меня разглядывали в глазок.

— Это вы, — удивленно сказала она, открыв дверь. — Я и не думала, что вы придете. Вы с письмами? Хотя, без них вы бы и не пришли.

— С письмами, — немного грубовато ответил я. — И хочу выяснить все, что меня интересует. Только потом я смогу вам их отдать, так сказать, обратно.

Она раскрыла дверь и сделала шаг назад.

— Проходите, — спокойно произнесла девушка, будто была уверена, что если я и решусь вернуть письма, то ей придется рассказать о них все.

На ней были темные джинсы и белая футболка с какими-то надписями. По дому она ходила босиком. Квартира была маленькой, однокомнатной, прекрасно отремонтированной, с новой мебелью. Повсюду в прихожей были маленькие безделушки вроде фарфоровых слоников и гравированных картинок с осенними пейзажами. Потолки высокие, я слышал эхо от своего же шороха и своих слов. На стене в рамке под стеклом висела небольшая бабочка. Было темно, и я толком так и не разглядел ее. Пока я снимал обувь и скидывал куртку, девушка торопливо закрыла дверь в комнату, очевидно не желая, чтобы я, гость явно нежданный, стал свидетелем беспорядка.

Мы прошли на кухню — крошечную, но уютную. На столике рядом с плитой стояла стеклянная кастрюля, а за ней в рамке фотография — моя новая знакомая рядом с немного грузным мужчиной и улыбающейся худенькой, коротко подстриженной женщиной. «Родители», — догадался я, взглянув на нее почти в упор. Она сидела рядом и, очевидно, уже приготовилась отвечать на мои вопросы.

— Зачем вам это все?

— Что именно? — не понял я.

— Знать всю нашу семейную историю? Зачем?

— Просто хочу проверить свои догадки, те гипотезы, которые я построил, пока читал письма. Знаете, все-таки хочется убедиться в своем умении разбираться в людях, — не без гордости заявил я.

Она несколько смутилась. Это было видно по ее рукам. Она перебирала пальцами быстро и нервно, а, заметив, что за этим наблюдаю я, просто сжала руки в кулаки. У нее были голубые глаза, светлые, чуть вьющиеся волосы и нос, слегка вздернутый кверху.

— И что вы там накопали? Как Шерлок Холмс, ей богу. Неужели из этих писем можно сделать какие-то выводы? Понять, кто и кому их написал?

Сомневаюсь.

— Ну, и зря, — невозмутимо ответил я, держа на коленях сумку, на дне которой, вложенные в какую-то из моих тетрадей с конспектами лежали письма в конверте.

Не скрывая своей гордости за построенные и логичные, как мне казалось умозаключения, я изложил свою версию. Девушка удивленно слушала. Когда я закончил, она улыбнулась и спросила:

— Чаю хотите? Да, вижу, что хотите, тем более что разговор предстоит долгий, — она встала и спокойно стала набирать воду в чайник. — Видите, я же говорила, что ничего вы не знаете и не понимаете из истории нашей семьи.

— Неужели я совсем не прав?

— Совсем не правы.

— А то, что они расстались? — почему-то мне казалось, что это место в моей гипотезе самое очевидное.

— И с этим тоже, — она вновь села напротив меня, облокотилась на стол и подперла голову руками. — Все в жизни гораздо сложнее, а вы воспринимаете все поверхностно. Я же еще тогда вам говорила, вчера, когда была у вас, что письма эти очень личные. А вы пытаетесь воспринимать все буквально. Но я рада, что вы пришли и вообще простите меня за вчерашнее вторжение. Понимаю, это было уже поздно вечером, не самое лучшее время для того, чтобы ходить в гости и к тому же что-то требовать.

Я поставил на колени сумку, открыл ее, отыскал конверт с письмами и положил на стол так, как будто это был счет, подаваемый официанту в каком-нибудь третьесортном кафе. Я терпеть не могу свой эгоизм, но с ним, к большому моему сожалению, мне так просто не совладать. Иногда он берет верх, обнажая мое альтер эго, которое я тщательным образом скрываю.

Она с осторожностью взяла конверт, вынула письма, развернула, рассмотрела и убрала обратно. Засвистел чайник, она встала. Загремели чашки, блюдца и ложки. А во мне вновь проснулось желание не отдавать письма даже за рассказ о том, как обстояли дела на самом деле. Но это желание я в себе подавил, растоптал его к чертовой матери, потому что это было бы уже верхом подлости — дать надежду, согласиться, и тут же передумать.

— Вы не стесняйтесь, это пахлава, я сама пекла, — она подвинула ко мне чашку с чаем и вазочку с аккуратно сложенным башенкой печеньем. — Ваши выводы, может, и логичны, но с жизнью имеют мало общего. Вы думаете, что отношения между людьми просты? Нет, это далеко не так. Вроде как встретились, понравились друг другу, побыли вместе, друг другу надоели и разошлись? Это в сериалах так, а не в жизни.

— Тогда рассказывайте, — сказал я. — Все как было рассказывайте, раз я такой дурак и ничего не понимаю в колбасных обрезках.

— Зачем вы так себя? Я и не собиралась в вас сомневаться, в том, что вы умеете разбираться во всяких таких историях. Просто это история не совсем обычная, этим все и объясняется.