Сказки о Силе - [45]

– Может, они такими родились?

– Нет, такими не рождаются – такими становятся. Тональ этих женщин слаб и боязлив.

Я сказал, что сегодня день тоналя, потому что сегодня я хочу иметь дело только с ним. При помощи своего костюма я хотел показать, что воин обращается со своим тоналем особым образом. Как видишь, костюм сшит по последней моде, прекрасно на мне сидит и я выгляжу в нем очень естественно. Но тщеславие здесь ни при чем – я надел его только затем, чтобы показать тебе свой дух воина, свой тональ воина.

Сегодня эти женщины дали тебе первый урок тоналя. Если ты будешь небрежен со своим тоналем, жизнь обойдется с тобой так же безжалостно. И я противопоставляю себя. Думаю, ты уже все понял и можно не продолжать.

Неожиданно я почувствовал, что теряю почву под ногами, и с отчаянием попросил его объяснить, что же я должен понять. Дон Хуан громко рассмеялся.

– Взгляни-ка лучше на этого парня в зеленых штанах и розовой рубашке, – прошептал он, указывая на тощего молодого человека с острыми чертами лица, стоявшего почти перед нами. Казалось, он не знал, куда пойти – к церкви или к улице. Дважды он поднимал руку в направлении церкви, как бы уговаривая себя пойти туда. Затем он уставился на меня отсутствующим взглядом.

– Посмотри, как он одет. Посмотри на его ботинки, – шепотом сказал дон Хуан.

Одежда молодого человека была мятой и грязной, а его ботинки пора было выбросить на помойку.

– Вероятно, он очень беден, – сказал я.

– И это все, что ты можешь сказать о нем? – спросил он.

Я перечислил возможные причины бедственного положения молодого человека: плохое здоровье, невезение, безразличие к своей внешности, и в конце концов предположил, что он только что вышел из тюрьмы.

Дон Хуан сказал, что я просто строю догадки и его не интересуют мои попытки оправдывать других на том основании, что они – жертвы неблагоприятных обстоятельств.

– А может быть, он – секретный агент, который должен выглядеть оборванцем, – сказал я шутя.

Молодой человек нетвердой походкой пошел в направлении улицы.

– Он и есть самый настоящий оборванец, – сказал дон Хуан. – Посмотри на его слабое тело, тонкие руки и ноги. Он же еле ходит. Невозможно притворяться до такой степени. С ним явно что-то неладно, но дело тут не в обстоятельствах. Еще раз повторяю, что сегодня ты должен смотреть на людей как на тонали.

– Что значит видеть человека как тональ?

– Это значит перестать судить его в моральном плане и оправдывать на том лишь основании, что он похож на лист, отданный на волю ветра. Другими словами, это означает видеть человека, не думая о его безнадежности и беспомощности. Ты абсолютно точно знаешь, что я имею в виду. Ты можешь оценить этого человека, не обвиняя его и не оправдывая.

– Он слишком много пьет, – вдруг сказал я. Эти слова вырвались у меня непроизвольно, на мгновение мне даже показалось, что их произнес кто-то другой. Мне захотелось объяснить, что это заявление было очередной моей спекуляцией.

– Это не так, – сказал дон Хуан. – На этот раз в твоем голосе была уверенность. Ты ведь не сказал: «Может быть, он пьяница».

Я почувствовал необъяснимое раздражение. Дон Хуан рассмеялся.

– Ты видел этого человека, – сказал он. – В таком случае заявления делаются без обдумывания и с большой уверенностью. Это было видение. Внезапно ты понял, что тональ этого парня никуда не годится, не зная сам, как это у тебя получилось.

Я признался, что именно это и почувствовал.

– Ты прав, – сказал дон Хуан. – Его молодость не имеет никакого значения. Он калека, как и те две женщины. Молодость никоим образом не является барьером против разрушения тоналя. Пытаясь объяснить состояние этого человека, ты придумывал множество причин. Я считаю, что причина только одна – его тональ. И его тональ слаб вовсе не потому, что он пьет. Как раз наоборот – он пьет из-за слабости своего тоналя. Именно эта слабость делает его таким, каков он есть. Но что-то подобное в той или иной форме происходит со всеми нами.

– Но разве, характеризуя его тональ, ты не судишь о его поведении?

– Я даю тебе объяснение, с которым ты раньше никогда не встречался. Однако это не оправдание и не осуждение. Тональ этого молодого человека слаб и боязлив, но он не одинок в этом. Все мы более или менее в той же лодке.

В этот момент мимо нас прошел в направлении церкви какой-то грузный мужчина в дорогом темно-сером костюме. Пиджак он нес в руке, воротник рубашки у него был расстегнут, галстук расслаблен. Он обливался потом. Он был очень бледен, и это делало пот еще более заметным.

– Следи за ним, – приказал мне дон Хуан.

Человек шел короткими тяжелыми шагами, раскачиваясь при ходьбе. Он не стал подниматься к церкви, обошел ее и исчез за углом.

– Нет никакой необходимости обращаться с телом таким ужасным образом, – сказал дон Хуан с ноткой укора. – Но как ни печально, все мы в совершенстве умеем делать наш тональ слабым. Я называю это индульгированием.

Положив руку на блокнот, он сказал, чтобы я перестал писать, так как это нарушает мою концентрацию. Он предложил расслабиться, остановить внутренний диалог и «сливаться» с людьми, за которыми я буду наблюдать.