Сказки Нью-Йорка - [23]
Крисчен: Я украл тебя из дома в первый раз в жизни. Мы пошли в кино, потом я купил тебе сок. Я точно помню, как я был в себе уверен в тот день и с наслаждением показывал тебе это. С каким достоинством я разговаривал с продавцом сладостей: «Две ананасовые конфетки, пожалуйста!» Я был по-ку-па-те-лем! Продавец, конечно, подыгрывал мне.
Грейвс: Ты был очарователен!
Крисчен: А теперь?
Грейвс: Ты изменился, стал другим. Сейчас ты совсем не тот Корнелий Крисчен, которого я знала раньше.
Крисчен: Какой же я?
Грейвс: Просто не такой, каким был раньше. До отъезда в Европу. (Крисчен пристально изучает себя.) И до того…
Крисчен: …как женился.
Грейвс: Не надо об этом. (Оглядывается.) Нас подслушивают все, кому не лень.
Крисчен: Да.
Грейвс: Значит ты говоришь, что я была мила на параде. Сейчас ты обо мне так не думаешь?
Крисчен: Ты как яблоко, я хочу тебя вкусить.
Грейвс: У меня стала часто кружиться голова. Я городской житель, и этим все объясняется. Поэтому мы сегодня поехали за город. Ну и ради всего остального, конечно.
Крисчен: (стукнув серебряной солонкой о стол, почти орет) Да обслужите же нас, наконец, черт вас всех подери!!!
Грейвс: Это был самый скверный поступок в твоей жизни.
Крисчен: Я всего лишь напомнил им об их обязанностях. (Орет и колотит по столу.) Эй, вы, мерзавцы! Обслужите нас! Сколько же можно ждать!
Официанты обращают краткие взгляды на столик Корнелия и Шарлотты.
Грейвс: Теперь ты окончательно испортил нам вечер. Еще никто не вел себя таким образом в моем присутствии.
Крисчен: Ты хочешь, чтобы я ушел?
Грейвс: Ты прекрасно знаешь, что я никогда не пожелаю, чтобы ты ушел.
Крисчен: Ну и хорошо.
Грейвс: Нет, не хорошо! У тебя всегда было большое самомнение.
Крисчен: Нет, ты все-таки хочешь, чтобы я ушел! Очень хочешь! Ну скажи же прямо: мне уйти?
Грейвс: (громко) Да! Уходи!
Крисчен поджимает губы, медленно встает из-за стола, шаг назад, несколько секунд колеблется. Затем становится увереннее, внутренне убеждает себя в том, что должен сейчас уйти. Спокойно задвигает стул внутрь столика. Проходит мимо старшего официанта и гарсонов, те выпрямляют спины, чтобы хорошенько пронюхать своими тщеславно вздернутыми носиками, каковы туфельки у Корнелия Крисчена. Крисчен подымается по лестнице. Останавливается наверху, словно хочет что-то сказать. Официанты теряют интерес к нему и осторожно пятятся в сторону кухни. Взгляд Крисчена останавливается на Шарлотте Грейвс, ее голова страдальчески склонена вниз. Крисчен уходит.
Официанты выскакивают из кухни, выжидают, перешептываются. Шарлотта подымает глаза на опустевшую лестницу. Кусает губы. Дотрагивается поочередно до каждого предмета на столе. Ногти телесно-розового цвета. Еще раз подымает глаза на лестницу, затем осматривается во враждебной себе обстановке. «Пристыженные» этим взглядом официанты расходятся, часть из них берет подносы на плечо и идет в верхнюю комнату, где смеются и танцуют, как ни в чем не бывало, самые лучшие и самые веселые люди на свете. Раздается смешок, Грейвс оборачивается и видит, что этот камешек не в ее огород. Берет со столика широкую соломенную шляпку и надевает ее на свои соломенные волосы. Бедный мышонок остался совсем один. Пустое пространство. Никого нет. Ни звука. Появляется старший официант Фриц. Имеет вид хищника, высматривающего добычу. Шарлотта скользит по нему взглядом снизу-вверх: черные ботинки, брюки, белая рубашка, физиономия.
Фриц: Мадам желает, чтобы ее обслужили? (Грейвс отрицательно вертит головой.) Что хотели бы заказать? Что-нибудь выпить? (Грейвс отрицательно вертит головой.) Омлет? Блинчики с джемом? Бифштекс? (Грейвс отрицательно вертит головой.) В нашем заведении действуют некоторые неписаные законы. Они, впрочем, и так известны всем порядочным людям — чтобы их узнать, не нужно специально приходить в наш ресторан. Хотя мы вовсе не возражаем, если люди из другой среды заглядывают к нам. Мы всегда стараемся дать им почувствовать себя как дома и, наоборот, не стараемся этого делать, когда они переступают наши законы и ведут себя неподобающе. (Шарлотта кладет руку на лоб.) Мадам желает сесть в другом зале? (Грейвс отрицательно вертит головой.) Я не хотел бы, мадам, оскорблять ваши чувства, но если вам нужен мой совет, я скажу, что он вам совсем не пара. Мы знали, что он уйдет от вас. Поверьте, у нас большой опыт. Ни один джентльмен не станет так вести себя с леди, как вел себя он. Он же орал как бешеный.
Грейвс: Но ведь вы не хотели нас обслужить.
Фриц: Вовсе нет.
Грейвс: Нет, это так и было!
Фриц: Если вы позволите, я скажу вам, что мы частенько сталкиваемся с такими типами. И со всех сторон изучили эту породу. Мы отлично знаем, куда ведет его дорожка.
Грейвс: Нам с ним по пути, вы ошибаетесь.
Фриц: Я понимаю, что вы хотите быть великодушной, но поймите, ваши жизненные пути расходятся. Такая девушка, как вы, должна обращаться в других кругах. И часто посещать наш ресторан. И ему подобные.
Грейвс: Не хочу.
Фриц: Вам трудно угодить, и вы это знаете. Если вы не возражаете, я скажу вам еще одну вещь, уже личного свойства. Видите ли, я вижу, что вы девушка не из простых. Вот и всё. Не подумайте, что я льщу вам. Ваше платье, похоже, принадлежало еще вашей бабушке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник представляет разные грани творчества знаменитого «черного юмориста». Американец ирландского происхождения, Данливи прославился в равной степени откровенностью интимного содержания и проникновенностью, психологической достоверностью даже самых экзотических ситуаций и персоналий. Это вакханалия юмора, подчас черного, эроса, подчас шокирующего, остроумия, подчас феерического, и лирики, подчас самой пронзительной. Вошедшие в сборник произведения публикуются на русском языке впервые или в новой редакции.
От лука плачут. Это факт. Поэтому, когда в Покойницкий Замок вторгается банда лукоедов, помешанных на изучении человеческой физиологии, со своими дождемерами, экс-заключенными и ядовитыми рептилиями и начинает вести раскопки прямо в парадном зале, наследник Клейтон Клементин, носитель избыточных анатомических органов, тоже готов разрыдаться. Но читатели «Лукоедов» смеются уже тридцать лет. И никак не могут остановиться…Американо-ирландский писатель Джеймс Патрик Данливи (р. 1926) написал один из самых оригинальных сюрреалистических романов XX века.Комический эпос «Лукоеды» — впервые на русском языке.Дж.
Сборник представляет разные грани творчества знаменитого «черного юмориста». Американец ирландского происхождения, Данливи прославился в равной степени откровенностью интимного содержания и проникновенностью, психологической достоверностью даже самых экзотических ситуаций и персоналий. Это вакханалия юмора, подчас черного, эроса, подчас шокирующего, остроумия, подчас феерического, и лирики, подчас самой пронзительной. Вошедшие в сборник произведения публикуются на русском языке впервые или в новой редакции.
Один из лучших романов современного американского писателя ирландского происхождения по своему настроению живо напомнит молодому читателю один из лучших клипов английского музыканта Стинга «Иностранец в Нью-Йорке», а читатель более искушенный, конечно, вспомнит творчество одного из духовных отцов Данливи — Генри Миллера с его прославленным бестселлером «Тропик рака», где трагикомическая вакханалия эроса переплетена с пронзительными раздумьями о сути человеческого бытия. О том же рассказы Данливи, где герой ищет себя в прошлом, настоящем, но если и находит, то скорее — в себе самом.
Сборник представляет разные грани творчества знаменитого «черного юмориста». Американец ирландского происхождения, Данливи прославился в равной степени откровенностью интимного содержания и проникновенностью, психологической достоверностью даже самых экзотических ситуаций и персоналий. Это вакханалия юмора, подчас черного, эроса, подчас шокирующего, остроумия, подчас феерического, и лирики, подчас самой пронзительной. Вошедшие в сборник произведения публикуются на русском языке впервые или в новой редакции.
Вербовка солдат для войны за испанское наследство в городе Шрусбери графства Шропшир проходит не слишком гладко — влюбленные, но уверенные в себе девицы создают немало осложнений двум офицерам-вербовщикам. Нужно прогнать скуку? Любите легкое чтение? Посмеяться? — Интрига, переодевание женщины в мужчину, весёлые розыгрыши, обман, дуэли без последствий. И хороший язык персонажей, автора, переводчика. Основано на личном опыте автора.
Шарада гусара и светской красавицы, исторически достоверная, романтическая история в стихах и прозе.
Ироническая комедия изображает постановку известной волшебной сказки на сцене немецкого театра конца XVIII века. Спектакль превращается в интерактивное действие, в котором участвуют автор пьесы, выходящие из ролей актеры и требовательные зрители.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяКонгрив творил на рубеже веков (XVII–XVIII), в эпоху переломную, сложную, формирующую новые понятия, мораль и эстетические нормы.Комедии Конгрива, произведения подлинно талантливые и яркие, созданные едким насмешником над нравами века, отразили свое время, свою эпоху.Перевод Р. В. Померанцевой; стихи в переводе А. С. ГолембыКомментарии И. В. Ступникова.