Сказки на всякий случай - [3]
Орешник считает…
Орешник полагает…
Орешник сказал…
Вот Орешник и сказал:
— В последнее время около меня вьётся столько всякой дряни!
И все, кто в последнее время вились вокруг Орешника, ужасно обиделись. Понятно, на что: ведь именно они — те, кто вились около него в последнее время, — сделали его таким необыкновенно популярным. Но об этом Орешник как‑то не подумал, а просто сказал не подумавши. Сказал — и принялся молчать что было сил.
Между тем все, кто вились вокруг него в последнее время, тоже принялись молчать, размышляя о том, имел ли он в виду каждого из них или только некоторых. И лишь одна Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета заметила вслух:
— Пожалуй, действительно не стоит нам тут виться. Чем больше мы вьёмся, тем популярнее он становится.
— Кто это там даёт глупые советы? — усталым от популярности голосом спросил Орешник, даже не потрудившись бросить взгляд на Никому Неизвестную Букашку Изумрудного Цвета.
— Это я, Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета, — был ответ.
— А Вы, вообще‑то, существуете? — с подозрением спросил Орешник.
— Как мне понимать Ваш вопрос? — озадачилась Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета. — Если бы меня не существовало, со мной было бы невозможно разговаривать…
— Для меня нет ничего невозможного! — сразу же поставил её на место Орешник. — А вот что касается Вашего существования… так тут всё очень небесспорно. Если Вы, например, меня спросите о том, существуете ли Вы, то я отвечу со всей определённостью: нет, Вы не существуете.
— Это странно слышать… — призналась Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета, явно существовавшая! — А почему, собственно, Вы так ответите со всей определенностью?
— Да потому, — зевнул Орешник, — что существуют только те, о ком говорят. Вот взять хоть меня… — я действительно существую: про меня все кругом только и говорят. Я необыкновенно популярен. Почитайте газеты! Что же касается тех, о ком не говорят, то они и не существуют.
— Я этого не знала… — огорчилась Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета и немедленно впала в задумчивость.
— У Вас и имя такое, — как ни в чем не бывало продолжал Орешник, — Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета. Ни‑ко‑му Не‑из‑вест‑на‑я… — так ведь без причин не назовут!
— Не назовут, — вздохнула Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета.
Некоторое время она обиженно сопела, но потом воскликнула:
— А зачем тогда меня называют «Изумрудного Цвета»? Если меня так называют, значит, меня кто‑то видел! И, стало быть, я существую!
— Ну, как Вам сказать… — Голос у Орешника был уже таким утомлённым, словно он только что вернулся с тяжёлой работы. — Это надо просто выбросить из головы. Да и Вас тоже надо просто выбросить из головы.
Тут Орешник тряхнул головой и выбросил из неё Никому Неизвестную Букашку Изумрудного Цвета, а та совсем отчаялась и расплакалась — да так горько, что Орешник скривился от этой горечи.
Но едва только она расплакалась, как поблизости от неё послышался голос Лесника:
— Кто это там так горько плачет?
— Это я, Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета, — беспрестанно всхлипывая, отозвалась та.
— И о чём же Вы плачете? — спросил Лесник.
— Меня не существует, — призналась она. — Меня не существует, потому что обо мне никто не говорит… И меня надо просто вы бросить из головы.
— Какая чепуха! — сказал Лесник и погладил Никому Неизвестную Букашку Изумрудного Цвета по спинке. — Все, кто плачут, — существуют. И никого из тех, кто плачет, нельзя выбрасывать из головы.
Тут он достал из кармана дневник и шариковую ручку и записал под сегодняшним числом:
«Четырнадцать часов двадцать минут. Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета плакала вблизи Орешника. Была утешена мною».
А потом помахал Никому Неизвестной Букашке Изумрудного Цвета рукой и решительными шагами отправился дальше.
А Никому Неизвестная Букашка Изумрудного Цвета подлетела к Орешнику и доложила:
— Я плачу— значит, я существую! Так сказал Лесник.
Произнеся это, она вытерла слёзы и радостно полетела существовать дальше.
А Орешник пожал плечами и подумал о том, сколько всё‑таки всякой дряни вьётся вокруг него в последнее время. И опять стал стоять посреди леса — весь из себя необыкновенно популярный. Правда, несколько минут спустя он — просто так, без всякой цели — попытался заплакать… но у него почему‑то ничего не получилось.
РАЗВОДНОЙ МОСТ
Проплывайте скорее, не то я сейчас разобью Вам нос, — сказал Разводной Мост горделиво плывущему под ним Речному Теплоходу.
— Это ещё чего ради? — Речной Теплоход сразу надулся, словно был не теплоход, а парусник. (Речной Теплоход вёз пассажиров и никак не хотел показать им, что он, такой огромный и величавый, может находиться в зависимости от кого бы то ни было — даже и от самого Разводного Моста.)
— Того ради, — проворчал Разводной Мост, — что времени уже десять часов пятьдесят девять минут. А ровно в одиннадцать я должен опустить обе створки и стать пригодным для проезда и прохода граждан.
— Подумаешь! — сказал Речной Теплоход громко, чтобы услышали пассажиры. — Каких‑то жалких секунд можно было бы и не принимать в расчёт.
В самом начале автор обещает: «…обещаю не давать вам покоя, отдыха и умиротворения, я обещаю обманывать вас на каждом шагу, я обещаю так заморочить вам голову, что самые обыденные вещи станут загадочными и в конце концов непонятными, я обещаю завести вас во все тупики, которые встретятся по дороге, и, наконец, я обещаю вам крушение всех надежд и иллюзий, а также полное попирание Жизненного Опыта и Здравого Смысла». Каково? Вперед…Е. В. Клюев.
Сначала создается впечатление, что автор "Книги Теней" просто морочит читателю голову. По мере чтения это впечатление крепнет... пока читатель в конце концов не понимает, что ему и в самом деле просто морочат голову. Правда, к данному моменту голова заморочена уже настолько, что читатель перестает обращать на это внимание и начинает обращать внимание на другое."Книге теней" суждено было пролежать в папке больше десяти лет. Впервые ее напечатал питерский журнал "Постскриптум" в 1996 году, после чего роман выдвинули на премию Букера.
Эта – уже третья по счету – книга сказок Евгения Клюева завершает серию под общим названием «Сто и одна сказка». Тех, кто уже путешествовал от мыльного пузыря до фантика и от клубка до праздничного марша, не удивит, разумеется, и новый маршрут – от шнурков до сердечка. Тем же, кому предстоит лишь первое путешествие в обществе Евгения Клюева, пункт отправления справедливо покажется незнакомым, однако в пункте назначения они уже будут чувствовать себя как дома. Так оно обычно и бывает: дети и взрослые легко осваиваются в этом универсуме, где всё наделено душой и даром речи.
Это теоретико-литературоведческое исследование осуществлено на материале английского классического абсурда XIX в. – произведений основоположников литературного нонсенса Эдварда Лира и Льюиса Кэрролла. Используя литературу абсурда в качестве объекта исследования, автор предлагает широкую теоретическую концепцию, касающуюся фундаментальных вопросов литературного творчества в целом и важнейщих направлений развития литературного процесса.
Время в этом романе о путешественнике, застигнутом вулканическим облаком на пути из Москвы в Копенгаген, движется настолько хаотично, что пространство начинает распадаться на составляющие, увлекая героя в разные измерения его собственного «я». В каком из этих измерений – подлинное «я», какое из многих «я» доберется в конце концов до цели и какова вообще цель нашего путешествия через пространство и время – решать читателю. Предупредить же его следует лишь об одном: о необходимости быть очень внимательным к словам – в новом романе Евгения Клюева они имеют особенно мало общего с действительностью.
Новый роман Евгения Клюева, подобно его прежним романам, превращает фантасмагорию в реальность и поднимает реальность до фантасмагории. Это роман, постоянно балансирующий на границе между чудом и трюком, текстом и жизнью, видимым и невидимым, прошлым и будущим. Роман, чьи сюжетные линии суть теряющиеся друг в друге миры: мир цирка, мир высокой науки, мир паранормальных явлений, мир мифов, слухов и сплетен. Роман, похожий на город, о котором он написан, – загадочный город Москва: город-палимпсест, город-мираж, город-греза.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.