Сказки - [13]
Он просто на глазах у нас
Преображался в Дух.
Не ослепителен, не жгуч,
Простясь со осей тщетой,
Луч таял, превращался луч
В Дух Света - Дух Святой...
Королева говорила и таяла на глазах. Таяли хрустали, таяли зеркала, таяли образы, проплывавшие в них, таяли, расплывались, исчезали очертания Крокодила. Нет очертаний, нет никого, но сияние есть. Оно дрожит, мерцает. Вот уже только след от сияния, но какой теплый, какой нежный и чистый сиреневый след!.. И - флейта, флейта!..
- Я здесь! Я здесь, моя девочка!
- О, наконец-то! Наконец ты мне ответил! Сколько же я звала, сколько искала тебя!
- Ты звала? Ты искала?! Это я миры обошел, чтобы найти тебя'
- Да, Том. Может быть. Том. Но ведь это ты покинул меня. Я все время оставалась здесь. В том, что есть. А ты ушел.
- Да... Я ушел... Но, Господи, я пришел... Пришел! И пускай будет то, что есть, и не будет того, чего нет!
***
Они сидели за столом в своем домике около нарядной сияющей елки: Том, его Старая Девочка и Помпончик, их верный Помпончик, на которого стоит только взглянуть - и уже все, что заботило и мучило, окажется одолимым. И даже самое неодолимое, с которым ничего не поделаешь, тоже...
- С Новым годом! - сказал Помпончик и, взяв в руки бокал, подошел к телевизору и включил его. Странное дело - он увидел на экране самого себя с бокалом в руке и со своей неизменной улыбкой.
Но его быстро заслонила Баба Яга.
- Вот-вот-вот! - говорила она. - Не успела я замести эту щелку. И на этот год тоже не успела. Нагляделись уже в нее вдосталь... "С Новым годом, с новым счастьем". И такого напустили тут туману, такого дурману... Теперь уже никто ничего не разберет. На самое точное, самое достоверное - говорят: нет его! Это то, чего нет! А на всякую невидаль, на то, чего сроду не было, говорят: вот это то, что есть. И теперь-то уже никто ничего не знает.
Но тут Баба Яга как-то срочно растаяла. А из-за нее снова проступил Помпончик и сказал, собственно, то, что он говорил всегда:
А я что-то знаю.
А я что-то знаю.
А я что-то знаю,
Знаю - и пою.
Среди темных веток
Щелочка сквозная...
Загляни - увидишь
Звездочку свою!
ГРУСТНЫЙ ГНОМ
Сколько в лесу деревьев? Тысяча и еще раз тысяча, а может быть и больше... И у каждого дерева тысяча листьев, и тысяча, и еще раз тысяча... А сколько у каждого листа прожилок? А волосинок у каждого корешка? Что ты молчишь, открыв рот? До скольких вас учили считать в школе? До биллиона? Ну, а гномик умел считать до ста. Дальше он уже терял счет. Ты думаешь, такая уж большая разница? После биллиона остается еще столько же, сколько после ста, а ты уже потерял счет. И чем скорее ты потеряешь счет, тем лучше. Можешь закрыть рот и сесть под деревом, а можешь оставаться с открытым ртом, если тебе так больше нравится. Только перестань считать, это ни к чему. Надо сидеть тихо-тихо и самому стать как листок или дерево, и тогда ты поймешь. Знаешь, как это бывает во сне? Так мучительно трудно что-то решается, ты находишь сотни сложных путей, а надо только одно - проснуться...
Так вот, если перестать спрашивать, сколько деревьев и листьев в лесу, если перестать считать их, то можно почувствовать, что их тысяча, и еще раз тысяча, и еще раз тысяча, это какое-то одно тысячеликое существо с одним единственным сердцем, и оно смотрит на тебя так же, как и на маленького гномика, который родился сегодня ночью под листом.
Когда он родился, в лесу было темно, а под листом и подавно. Каждая минута была для этого гномика все равно, что для тебя год, и потому, когда он прожил десять минут, он уже был совсем большой мальчик. Ты его даже не заметил бы, наверное, но он все-таки был совсем большой мальчик, хотя что такое рассвет - он не знал. Видишь ли, нужно было несколько поколений гномов, чтобы дожить до рассвета. Только очень немногие гномы жили на свете по два часа. Это все равно, как если бы ты прожил сто двадцать лет. Гномов поэтому и представляют себе бородатыми, что маленькими их совсем никто и не видел.
У нашего гномика был дед - настоящий бородатый гном. Гномик любил забираться к нему на колени, играть с его бородой и слушать его песню. У старого гнома была любимая песня:
В густом лесу лохматый зверь живет,
Шуршит под лапой лист сухой и хрупкий...
О чем молчит зеленоглазый кот
И старый леший, закуривший трубку?
Они садятся где-нибудь у пня,
В овраге темном, на замшелых склонах,
И зажигают молча три огня
Один рубиновый и два зеленых.
Лохматый зверь бредет в густой тени,
Три короля, три старика в коронах
Бредут сквозь лес на дальние огни
Один рубиновый и два зеленых.
И королям, и гномам невдомек
Куда ведет, откуда вышло пламя
Корявой трубки красный огонек
И черный кот с зажженными глазами...
Так пел старый гном. Мальчик никогда не видел огней. Он не знал, что такое "рубиновый" и что такое "зеленый", но больше всего на свете любил он эту песню. Когда он ее слушал, ему казалось, что кто-то незнакомый открыл дверь его теплого желудевого домика, стоит и зовет его. Там за дверью холодно, он все теплей укутывается в одеяло, но не отрывает глаз от незнакомого и не хочет, чтобы он уходил.
В книге собраны лекции, прочитанные Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной за последние 10 лет, а также эссе на родственные темы. Цель авторов – в атмосфере общей открытости вести читателя и слушателя к становлению целостности личности, восстанавливать целостность мира, разбитого на осколки. Знанию-силе, направленному на решение частных проблем, противопоставляется знание-причастие Целому, фантомам ТВ – духовная реальность, доступная только метафизическому мужеству. Идея Р.М. Рильке о работе любви, без которой любовь гаснет, является сквозной для всей книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Чистая страница» — одиннадцатая книга стихов Зинаиды Миркиной, значительной и самобытной русской поэтессы, в стихах которой «синтез мировой культуры органичен, как живое дерево» (Вольфганг Казак). Зинаида Миркина — автор многих книг стихотворных переводов, эссе и художественной прозы. Среди писателей, с наследием которых органично «рифмуется» творчество Миркиной, Цветаева, Достоевский, Пушкин… В числе ее переводческих предпочтений — Рильке и арабская суфийская поэзия. Выбор переведённых стихов не случаен — мистическая поэзия, обращенная к глубине бытия, кружащаяся вокруг Бога (по выражению Рильке) — основная линия всех стихотворных книг Зинаиды Миркиной.
В стихах Зинаиды Миркиной сквозит Личность Бога. Можно относиться к этим стихам как к богословским трактатам, а можно как к философским эссе, но прежде всего это высокая поэзия, то есть взгляд «сквозь обличья», глубоко символическое переживание невыразимого опыта души. С философией поэзию Миркиной роднит не рациональный подход, а поиск онтологических оснований всех вещей.Книга предназначена широкому кругу читателей.
Зинаида Александровна Миркина – известный поэт, переводчик, исследователь, эссеист. Издательство продолжает публикацию произведений Зинаиды Миркиной поэтическим сборником «По Божьему следу». Границы между стихами, эссеистикой, прозой и публицистикой автора прозрачны. Ей не нужна маска, за которой бы она прятала свое истинное лицо. Полное совпадение со своей сутью дар столь редкий, что не нуждается в присущем искусству игровом начале. Это владение словом, действительно, жгущее человеческие сердца.Рекомендуется для широкого круга читателей.
Зинаида Александровна Миркина – известный поэт, переводчик, исследователь, эссеист.Издательство продолжает публикацию произведений Зинаиды Миркиной поэтическим сборником «Хождение по водам». Автор воспринимает Божий мир, красоту, музыку, не наслаждаясь ими, а становясь с ними одним целым. Задавая вопрос Богу, спрашивая с Бога, ты поневоле спросишь со всего себя, и сам, весь, до последнего волоса на голове, станешь ответом, то есть станешь целым. Больше нет кого-то вне тебя, кто знает ответ и несет на своих плечах этот мир.