Сказки Миёко Мацутани - [71]

— Эй, Почемучка, ступай отсюда. Спрячься куда-нибудь… Не волнуйтесь, бабушка. Не выпьете ли водички? — встревожился художник.

Увидев О-Бакэ-тяна, выглядывающего из-под листка тыквы, он махнул ему рукой, показав всем видом, чтобы тот сидел тихо. Если б старушка заметила О-Бакэ-тяна, она снова подняла бы крик.

— Ох, испугалась! — сказала старушка и, сняв соломенную шляпу, стала обмахиваться ею. К счастью, она не заметила О-Бакэ-тяна. — В наших краях есть страшная легенда «О кошке и тыкве». Поэтому все не любят кошек.

— А что это за легенда, бабушка? Может, расскажете мне?

И художник уселся поудобнее, приготовясь слушать.

— Давно-давно, вон в том доме, что под толстой соломенной крышей, жил-был Гэмбэй. И вот повадился кто-то красть рыбу у него из шкафа. Запрёт он рыбу в шкаф, а наутро её как не бывало. Очень сердит был Гэмбэй на вора. А в доме у него жил большой чёрный кот…

— Наверно, он и крал рыбу, — предположил художник.

— Я знала, что вы так и подумаете. Но дверцы-то у шкафа утром закрыты были. Вот в чём дело! «Значит, похититель рыбы вовсе не кот», — решил Гэмбэй.

— Это верно, кот открыть-то откроет, а уж закрыть-то у него ума не хватит…

Откуда-то раздалось недовольное хмыканье. О-Бакэ-тян тихонько прыснул — это Почемучка обиделась.

Старушка продолжала рассказ:

— Только однажды заночевал у него один лодочник, — он проплывал на своей лодке мимо наших мест. И ночью этот лодочник увидал кота.

— Ага! Увидал, значит.

— Чёрный кот открыл потихоньку дверцу шкафа, сожрал рыбу и так же тихо прикрыл дверцу лапой. А сам сделал вид, что ничего не крал.

— Сообразительный кот!

— Что вы говорите, сэнсэй! Разве кот может закрыть дверцу? Это же оборотень был! Только он может открыть что-то и закрыть. Ой! Даже рассказывать страшно.

— Ага! Тогда это и вправду был оборотень.

— В том-то и дело! Потому-то он и закрыл дверцу.

> Глава шестая Кошка, которая стала бояться кошек

Старушка сидела на тыквенном поле, на холме, у подножия которого плескалось море, и рассказывала:

— И тогда лодочник сказал Гэмбэю: «Поостерегитесь! Ваш кот — оборотень». На другую ночь сел он в лодку и собирался отчалить, как вдруг слышит: «Бася-бася-бася» — кто-то плавает вокруг лодки. Вцепился когтями в борт лодки, хочет забраться в неё. Лодочник задрожал от страха, глаз не сводит с борта.

— Да ну! — воскликнул художник.

— А это был чёрный кот из дома Гэмбэя! Пришёл мстить лодочнику за то, что распознал он его. Поднял лодочник весло да как стукнет кота по лапе! Кот упал в море и больше не показался из воды.

— И что же дальше? — Художник зажёг сигарету.

— На другой год, летом, проплывал тот лодочник мимо наших мест и снова остановился у Гэмбэя. «А что стало с чёрным котом?» — спросил он. «Вскоре как вы уехали, вернулся он домой раненый и умер». — «Ах вот как! Умер, значит, — сказал лодочник и взглянул на огромную тыкву с длинным-предлинным стеблем. — У вас, я вижу, тыква большая уродилась». — «Да, славная тыква, не правда ли? — сказал Гэмбэй. — Сегодня за ужином и угощу вас ею». И Гэмбэй хотел оторвать тыкву от стебля. «Постой! — остановил его лодочник. — Скажи мне, Гэмбэй, ты сажал эту тыкву?» — «Нет, сама по себе выросла», — ответил Гэмбэй. «Вот это и подозрительно! Эту тыкву есть нельзя», — сказал лодочник и потянул тыквенный стебель. Вырыли они корень, а там… что бы, вы думали, там было?

Старушка приглушила голос и уставилась на художника. — Что же?

— Стебель этот рос из черепа кошки!

— Ой! — в ужасе выпрыгнул О-Бакэ-тян из-под листка тыквы и снова спрятался под листок.

— Ку-куда ты?! — махнул рукой художник, но было уже поздно.

Старушка, оглянувшись, увидела О-Бакэ-тяна и вскочила в страхе:

— Ч-что это? Подпрыгнуло, белое, колышется, как туман?

И старушка, вцепившись в художника, задрожала от страха.

— Да ничего там нет! Ничего! — успокоил её художник.

— Ой, у меня мурашки по коже пробежали… Кошка и тыква! Это же несчастливое сочетание! Сегодня уже ничего не стану делать.

И старушка, еле волоча ноги, пошла восвояси — куда только живость её девалась! И, оглянувшись у поворота, сказала слабым голосом:

— Вот как дурно действует сочетание тыквы и кошки. Поняли?

— Понял.

И художник улыбнулся.

* * *

В тот вечер они остановились в маленькой гостинице на берегу моря. Когда художник заснул, белая кошка Почемучка и О-Бакэ-тян, крадучись, выскользнули из гостиницы и пошли на берег моря.

— Не унывай, Почемучка, — сказал О-Бакэ-тян. — Смотри, какие у тебя удивительные родичи были. На нас похожи.

— Не потому ли ты говоришь «Привет кошке!»? — печально спросила Почемучка. — Гм… Послушаешь того-другого и начинаешь верить, что мы, кошки, родня всяким странным существам вроде вас, о-бакэ.

— Наверно, потому.

— Всё-таки какой же ты непутёвый, О-Бакэ-тян! Говоришь «Привет кошке!», а сам не знаешь почему. Очень странно это.

— Потому-то я и отправился путешествовать, чтобы узнать всё.

— Ну да, потому ты и пошёл.

«До-дон-дза! До-дон-дза!» — волны, как и в старые времена, с шумом набегали на берег, разбивались о камни и откатывались назад.

Почемучка, неотрывно глядя на волны, прошептала чуть слышно:

— Я отчего-то стала бояться кошек.