Сказки мертвого Чикаго - [14]

К прилавку в «Старбаксе» вилась очередь, большая часть столиков оказалась занята: люди медленно выбирались из домов, преодолевая инерцию праздников. Три столика перед тем, что стоял в дальнем углу, были заняты человеческой охраной Маккены, отделяя его стол от щебечущих парочек, крикливых стаек подростков, мрачных похмельных одиноких мужчин и матерей с детьми. Сделано это было не нарочито, но эффективно. Дилан Маккена – блёклый, худощавый мужчина лет тридцати пяти – тридцати шести, чьё китейновское обличие почти совпадало с его человеческим обликом, выглядел, как всегда, то ли печальным, то ли мрачным, то ли сосредоточенным.

– С Новым годом! – сказала Лорейна, положив перед ним подарок, – Надеюсь, это доставит тебе удовольствие.

Маккена посмотрел на неё так, словно ему было трудно оторвать взгляд от стаканчика кофе. Лорейна на долю секунды окунулась в ничем не разбавленную предрассветную тьму – это и было то самое «почти»: глаза эшу в их истинном обличии лишены и зрачков, и белков.

Он поднял красиво упакованный свёрток и взвесил его на ладони.

– Знаешь, в чём твоя проблема? – негромко спросил он у усевшейся напротив Лорейны.

– Не сомневаюсь, что ты мне сейчас скажешь, – легко отозвалась она.

– Ты слишком полагаешься на то, чего у тебя нет.

– Надеюсь, это не про ум и обаяние.

Маккена постучал пальцами по упаковке подарка:

– Ты ведь купила его только что, когда ехала на встречу.

– Когда он успел тебе не понравиться? Ты же даже его не открыл.

Маккена не ответил, созерцая свой кофе.

– Хорошо, тогда скажи мне, что ты любишь, чтобы в следующий раз я была успешнее в этом деле.

– Ты думаешь? Ну, ведь бесполезно просить тебя принести мне выбитые зубы моих врагов?

– И это единственное, что тебе нравится?

– Ещё хорошие новости.

– Да, с этим сегодня тоже проблемы.

– Кстати, об этом. Что ты хотела спросить?

Лорейна положила перед ним снимок:

– Знаешь этого парня?

Дилан Маккена молчал, разглядывая изображение. Лорейна тоже: Маккена относился к людям, торопить или уговаривать которых бесполезно – он скажет ей сколько захочет и когда захочет. Если вообще захочет.

Наконец Маккена прервал молчание:

– Сначала я хочу услышать твою историю.

Лорейна взвесила «за» и «против». Если с ней откажется говорить Маккена, значит, среди неблагих она точно ничего не узнает: он её лучший осведомитель среди этой части китейнов.

– Мёртвые говорят, что он выпил жизненные силы из молодой женщины. Она умирает.

– Женщина – его подружка?

– Она считает, что невеста. Но вообще говоря, да.

– Значит, полагаешь, что у нас тут есть китейн, который пристрастился к «рапсодии»? А тебе это зачем? Ты ведь даже не китейн?

В отличие от многих, у Дилана Маккены это проскакивало настолько просто, безлично и естественно, что даже не казалось обидным.

– Мой клиент нанял меня найти этого парня. Про женщину я узнала от мёртвых, пока искала его, – она всё-таки не выдержала и спросила. – Так что ты мне ответишь?

Маккена отрешённо взглянул на неё:

– Тебе кажется, что этот кусок кожзаменителя откроет перед тобой все двери? – равнодушно осведомился он, снова потрогав упаковку.

Лорейна начала злиться:

– Мне кажется, что я задала вопрос, и ты можешь либо ответить на него, либо отказаться отвечать.

Маккена пожал плечами:

– Хорошо, вот тебе ответ: не лезь в это дело.

– А то?

– А то на тебя обрушится слишком много дерьма, поверь мне. В тебе есть искра, Лорейна, и если бы я не относился к тебе хорошо, я бы легко погасил её, другие не будут так добры. Забирай своего клиента, если он ещё жив, вези его за город, отпаивай успокоительными чаями, откармливай яблочным пюре. Если он мёртв, тогда, конечно, и говорить не о чем.

– Я действительно купила тебе подарок в последний момент, – ещё тише, чем обычно, сказала Лорейна – её душила злость. – Но это не значит, что это плохой подарок, или что я воображала, будто могу подкупить тебя перчатками для езды в автомобиле. Мне просто хотелось сделать тебе приятное.

Маккена сделал примирительный жест:

– Я не пытался сказать, что ты проявила неуважение или что-то такое. И сам не пытался проявить неуважение. Побереги себя, не лезь в это дело – это просто хороший совет. Оно не принесёт тебе добра. У тебя есть бойфренд? – неожиданно спросил он.

– Нет, – ответила Лорейна. – А что, ты хочешь заказать мне кофе с сердечком и боишься, что он обидится?

– Это вряд ли. Я хочу знать, есть ли кто-то, кто позаботится о тебе, если ты влипнешь в неприятности.

– Ты мог бы просто сказать, что не знаешь этого парня, – решилась она на ещё один заход. – И я бы решила, что он – не китейн.

– Я никогда не вру, если могу без этого обойтись. А причин врать тебе я не вижу.

– Спасибо, Дилан Маккена, – резче, чем ей хотелось бы, сказала Лорейна. – Спасибо, что уделил мне время. Я помню о твоей следующей встрече, – она встала.

– До свидания.

Лорейна Суини вышла из «Старбакса».

Эдвард прошёл мимо Чикагской водонапорной башни, которую когда-то обругал, обессмертив, Оскар Уайльд. У её бледно-жёлтого основания теснилась толпа изрядно истончившихся от времени призраков: безымянные бедняги, пытавшиеся укрыться в ней от огня во время Великого Чикагского пожара. Не обращая на них внимания, он махнул рукой парню в верхнем окне башни, бывший смотритель помахал ему в ответ. Смелый парень: когда в октябре тысяча восемьсот семьдесят первого город запылал, как свечка, он не сбежал, спасая свою шкуру, а продолжал качать воду. А чем бы иначе пожарные стали тушить дома? Но Великий Чикагский не щадил ни трусов, ни смельчаков, и когда огонь добрался до башни, смотритель повесился на верхнем этаже. Верёвка на шее пугала его чуть меньше, чем перспектива сгореть заживо. Человек города, да. Как и сам Эдвард.