Сказки, которые живут в Ярославле - [14]

Барельеф у «Парижской коммуны»

А во время войны наш завод выпускал спецпродукцию: ящики для патронов и снарядов, сани для зенитных орудий, волокуши, чтобы пулемёты на них тащить. Всё это на нашем памятнике увидеть можно. Ещё правильно, что изображено на памятнике, как наши девушки-работницы и старики строили оборонительные укрепления вручную, лопатами в мёрзлой земле рвы противотанковые копали. Им приходилось не легче, чем нам на фронте, и фашисты их бомбили… Товарищ маршал, то есть Фёдор Иванович, можно, я им Ваш привет передам? Так и скажу: от самого маршала Толбухина! Вот рады будут!

– Не привет, а великую благодарность передай, солдат! И не только от меня, маршала, а от всей страны, от всего мира…

Голос маршала как-то не по-военному дрогнул, но Фёдор Иванович тут же обернулся и весело окликнул: «И ты, Михаил, здесь?»

– Здесь я, Фёдор Иванович! – хором ответили два удивительно похожих друг на друга молодых лётчика. Или мы?.. Я ведь… – опять хором заговорили лётчики и снова смутились и замолчали.

– Ладно, Михаил Петрович, говори хором, не стесняйся. Михаилу Жукову в нашем городе два памятника поставлены, – объяснил маршал, – один у школы № 3 на улице Жукова, другой – недалеко от шинного завода, где он учился и работал. Мы с Михаилом не первый раз встречаемся, и всегда вот так. Говорить ему трудно, а памятники – по заслугам! Можно, Михаил, я сам расскажу о тебе?

– Что рассказывать, Фёдор Иванович? Все, кто мог, воевали, – снова на два голоса заговорили лётчики. – У меня все шесть братьев были в армии, я – седьмой, и сестра наша медицинской сестрой служила. Нам мама писала: «Мои дорогие, любимые, деритесь с проклятым врагом до последней капли крови!» Разве мог я не драться?!

– Не скромничай, Михаил! Ведь ты и твои однополчане – Пётр Харитонов и Степан Здоровцев – первыми, в первые же дни Великой Отечественной войны совершили таран фашистских самолётов! Сколько мужества надо иметь, чтобы своим самолётом в самолёт противника врезаться, не дать ему уйти безнаказанно! Вы первыми в той войне звание Героев Советского Союза получили, про вас стихи написаны!

– Фёдор Иванович, просто патроны кончились, не мог же я фрица безнаказанно отпустить! И не важно, кто первым, кто последним в бой шёл. У нас ещё двенадцать парней, как и я, в ярославском аэроклубе на лётчиков выучились и в боях звание Героя Советского Союза заслужили.

Памятник Герою Советского Союза М.П. Жукову

Неловко как-то перед ними – им памятников, как мне, не поставили. А кто-то и воевал, и погиб в бою, да званий на всех не хватило… Я слышал, что у нас в Ярославле ещё один памятник лётчику поставили, Амет-Хану Султану. Пришёл ли Амет-Хан на нашу встречу?

– Я здесь, – откликнулся смуглолицый лётчик. – Памятник ярославцы замечательный сделали! Представляешь, будто два самолётных крыла у меня за спиной, и ещё самолёт с красными звёздами на крыльях прямо в небо взлетает! Установили памятник на проспекте Авиаторов, и проспект в честь лётчиков назван. Большая честь у такого памятника стоять!

– Расскажи о себе, Амет-Хан, – зазвучали голоса. – Откуда ты родом, как в Ярославле оказался?

– Я родился в Крыму, в Алупке. У нас там зелёные горы, море огромное, как небо, и небо – голубое-голубое! Как у нас солнце светит! В небе выше гор орлы летают, и мне всегда хотелось взлететь выше орлов, жить в небе, как они! Сразу после школы я Симферопольское железнодорожное училище закончил, стал работать слесарем в железнодорожном депо. Паровоз – машина что надо! Только самолёт – лучше! В Симферополе стал учиться в аэроклубе, потом в Качинскую школу военных лётчиков направили. За год до войны окончил её младшим лейтенантом, стал служить в боевом полку. Фашистов бил с первого дня войны. Сколько боевых вылетов было – сам со счёта сбился, говорят, больше шестисот. А вот сколько фашистских гадов сбил – точно помню: сам – тридцать, с товарищами в группе – ещё девятнадцать. Мог бы больше, да война закончилась!

Памятник Герою Советского Амет-Хану Султану

– Я, ребята, об Амет-Хане много слышал, – хрипловато проговорил солдат с Резинотехники, – мы с ним в одном районе Ярославля стоим – в Заволжском. Он над нашим районом, над Тверицким бором, фашистский самолёт сбил. Тоже на таран пойти пришлось – и, говорят, так в фашиста врезался, что самолёты сцепились и вместе на землю упали! Лётчики на парашютах спаслись. Фашисту – плен, а Амет-Хан вскоре опять на фронте воевал, дважды Героем стал!

– Да, за воздушный таран звание Героя – честная награда! – прозвучал чей-то голос.

Памятник в пос. Резинотехника

– За тот бой ему никакого ни звания, ни ордена не дали, – перебил солдат с Резинотехники, – его только город Ярославль часами наградил!

– Это неважно, – заговорил снова сам Амет-Хан. – Удалось отвести беду от города – и хорошо. Я Ярославль, в основном, с неба видел: наш полк у вас недолго стоял. Весна была, всё, помню, внизу зеленеет, Волга синяя широко разлилась, на улицах ребят много… Красивый город! Я, товарищи, и после Победы ещё Родине служил, – всё больше волнуясь, рассказывал лётчик. – Я до первого февраля 1971 года летал, испытывал разные новейшие самолёты и первый, экспериментальный самолёт-космоплан. Это ещё до полёта космонавтов. И когда будущие лётчики-космонавты впервые испытывали невесомость на борту пикирующего ТУ-104М, мне довелось за его штурвалом быть! Даже космонавт Леонов выход в открытый космос на борту моего самолёта-лаборатории репетировал! Знаете, ведь всего через шестнадцать лет после войны именно наш лётчик, Юра Гагарин, первым в мире в космос поднялся! В войну он ещё маленьким мальчиком был… Нет, не зря мы сражались за нашу Родину, за наш народ!