Сказки из старинной шкатулки - [15]

— Не в барабане дело! — отвечают ему. — Да пустая голова до этого не дойдет…

…В степях между Петропавловской и Кидышем гора есть. По вершине палкой стукнешь, гора и отзовется. Словно барабан. А зовут люди эту горку — «Пустая голова».

Про Огня-Великана

Жил да был на земле нашей уральской великан Семигор. Всему Уралу хозяин и Каменному Поясу голова — и рекам, и озерам, и тайге, со всею живностью лесною, и тем богатствам несметным, которые в горных кладовых до сих пор хранятся.

Было у него три сына.

Старший по железу знаменитый мастер. Плуги, топоры, грабли, вилы, косы мастерил.

Лесоруб топором намахается за день, а устали — никакой, радуется:

— Звонкой работой топор сделан, славно рубит, только песенку поет!

Другой сын Семигора по чугуну был искусен. Посуду делал, фигурки разные отливал отменно.

Иная хозяйка чугунок в руки возьмет и скажет:

— Огневые руки посуду сработали! Век сносу не будет.

А для доблестного войска российского отливали братья пушки, перед которыми вражеские крепости устоять не могли, звонкие сабли, меткие ружья.

Во все времена так говорили: мастеровой Урал — армии арсенал.

Лестно Семигору такие речи о сынах слышать. Почет и уважение за работу свою старшие братья имели.

Вот только младший — озорник, задира. А уж принарядиться любил! Носил он одежды красные, с голубой и дымчатой отделкой. Сначала, было, за ремесло огневое взялся, с маху осилить хотел. Думал, прозовут: Огонь-парень! Прославиться решил да обжегся. Прозвали его Бедовик-Огневик. (За глаза больше Бедовиком называли.) Дружка-приятеля себе заимел — Красного Петуха, бездельника и забияку.

Красный Петух веселую жизнь любил. Только бы на гармонике с колокольчиками играть да лихие песни горланить.

Ох, и проказничали они!

Старшие братья все время Бедовика совестили. Да куда там! Сморщится младший — у братьев фартуки рабочие дымом пахнут, железом горелым. Тряхнет кудрями огненными и опять пошло-поехало.

Поначалу жалко было Семигору младшего наказывать: образумится, мол, за дело возьмется, еще мастером себя покажет. Но видит — дальше некуда. Указ дает:

«За великое разорение лесов заповедных, за урон хозяйств крестьянских и прочие делишки Хозяин Каменного Пояса велел: беспутного Красного Петуха образумить утоплением в пруду, а лентяя и неумеху Огня-младшего до особого срока в камешек невзрачный заточить, да и забросить тот камешек куда подальше».

Так и сделали. Ну, что дальше с Бедовиком было, после расскажем. А сейчас самое время к деду Кудельке заглянуть.

Дед на бережку озерном новую лодку мастерит, топориком помахивает, молотком постукивает. Рядышком в конопле-траве высокой Верхушка валяется, сны богатые видит: золотые горы, сундуки, полные дорогих каменьев, да себя, в бархатном кафтане и в сапогах со скрипом да носками кверху загнутыми.

А у деда под руками парнишка соседский, Пострел-Семидел прозваньем, крутится. Мальчишечка такой непоседливый: то там, то сям его видят. Все-то ему любопытно, все-то узнать хочется.

— А на какую насадку чебак берет? Как кружки на щуку ставят? Да как…

— Тише ты, Пострел, эдак всю рыбу распугаешь. Так и есть — только хвостом сверкнула.

Удивляется мальчишка:

— Да разве рыба слышит?

— А то как же. И разговаривает. Вот сейчас карпу ерш про тебя сказал: вон, мол, Пострел-Семидел к нам на озеро пожаловал.

Мальчишка обиделся было:

— Никакой я не семидел. Павлушка я.

Помолчит — опять за свое:

— А из чего у тебя одежка рабочая сделана?

— Из горного льна — кудельки. В деле удобна и огня не боится.

Проснулся Верхушка и здесь свой нос сунул:

— Сказки все это.

— Эх, ты! — рассердился дед. — В каждой сказке правдинка есть. Любопытствовать надо. Идешь по земле-матушке, так не по верхам гляди, а в оба. Тут она тебе тайный знак свой и объявит. Вон в Коелге, к примеру, белый мрамор из-под земли выходит. А возле реки Урал, в степях, так и вовсе из цельного железа гора.

— Вот бы из золота! — насмешничает Верхушка.

Плюнул тут дед:

— Одно звание тебе — Верхушка! Верхушка и есть! Доброму хозяину и железо к месту. Пойдем, Пострел, ушицу варить.

Потягивается Верхушка, рассуждает:

— Не везет мне никак! Сегодня опять тот же сон видел: иду я будто, а камни дорогие везде разбросаны. Играют, переливаются!

Слышит слова эти Пострел-Семидел, смеется:

— Куда тебе! Матушка про тебя говорит: и простого камня не заметишь, пока не запнешься.

Побрел Верхушка к себе домой. Идет, лаптями пылит да и запнулся за камень, в котором Бедовика-Огневика заточили.

— Эй, ты! Выпусти меня, — шумит Бедовик-Огневик. — Одарю несметно!

Перепугался Верхушка. Потом осмелел, торговаться стал:

— Много ли дашь?

— Сколько захочешь! Золото, рубины, топазы, хризолиты… Хозяина настоящего ждут.

— Я, я настоящий хозяин! — завопил Верхушка, а сам думает: «Не продешевить бы». — Только как же я вашу светлость из камня выпущу?

— Ударь камень о камень! — приказал Бедовик-Огневик.

Ударил Верхушка. Выскользнул Бедовик из камня. Пал на сухую траву малой искрой, стал набираться сил. Огненным столбом выше Верхушкиной избы прыгнул. А Верхушка кланяется:

— Палите мою избенку, ваша огненная светлость, на доброе здоровьице!

Сам-то думает: «Подарит Бедовик богатства несметные — каменные хоромы построю».