Сказки и сказкотерапия - [11]

— Не задавайся, — сказал он.

И полетел еще непроклюнувшийся цыпленок искать себе папу и маму. Потом подумал и решил: — И братика!

Долго ли он летел коротко, долетел до моря и лег на волны, чтобы покачаться. Глянул вниз — а там на дне осьминог. Ни глаз, ни ушей, одни щупальца-руки. И так он ими здорово управляет: и по дну лазает, и рыбку ловит, и отмахивается от водяных мух. И цыпленок стал ему вниз булькать:

— Осьминог, давай с тобой вместе жить.

Осьминог булькает:

— Давай.

Цыпленок ему перебулькивает:

— Залезай ко мне в яйцо. Внутри тепло, а в море холодно и мокро!

Осьминог залез в яйцо, тогда цыпленок поднялся в воздух и опять полетел. Над морем широким, так высоко, что дух захватывало.

Долго ли коротко, прилетел он к острову зеленому. А это был совсем не остров, а огромный морской дракон. Но этот дракон так долго лежал без движения, что на нем выросла трава и деревья, и даже целый морской порт и город матросских жен. А дракон ничего этого не чувствовал. Целыми днями он смотрел на горизонт. Он что-то хотел там увидеть, но ничего не видел, хотя зрение у него было прекрасное. Глаза у него светились, а иногда из них даже выскакивали искры.

— Эй, дракон, — крикнул ему цыпленок, — иди со мной жить. Вместе веселее!

— Гм, — сказал дракон, — ты выглядишь хорошим другом. Давай.

— Полезай ко мне в яйцо, — говорит цыпленок. — Внутри красиво и ярко, а снаружи пыльно и скучно.

И дракон сначала пошевелился, чтобы все люди, которые жили на его спине, успели погрузиться на корабли, а потом залез в яйцо к цыпленку.

И они полетели дальше, пролетели синее море, полетели над темным лесом.

И долго, и коротко, видят: избушка, а около нее сидит старик. Сам он маленький, и только одно ухо у него огромное. Его за ухом почти и не видно.

— Здравствуй, дедушка Ухо, — сказал цыпленок.

— Не шуми так, — сказал старичок. — Я и так слышал вас, еще когда вы над морем летели.

— Дедушка, — говорит цыпленок, — иди к нам жить. У нас тихо, и ребята мы послушные!

Дедушка Ухо встал, покряхтел, раз — и в яйце оказался.

И вот маленький ярко-желтый цыпленок, который еще даже не вылупился из яйца, полетел, гордый своими подвигами, и прилетел в такое место, о котором знал только он, а там он проклюнул скорлупу и вышел на свет.

А потом он быстро закрыл скорлупу со своими друзьями так, что опять получилось яйцо. И это яйцо он проглотил. А потом он превратился в маленького ребенка, который только что услышал эту сказку. И ему всегда с тех пор помогали его друзья: осьминог — чувствовать, дракон — видеть, а дедушка Ухо…

— Вот уж дедушка Ухо! — сказал дед. — Как сказки, так вечно — дедушка Ухо, дедушка Ухо! Устал я. Спать пора.

Ну вот, жалко, дедушка устал, а то б я еще рассказал. Спать пора.

* * *

На примере «Цыпленка» можно коротко проиллюстрировать, что же такое «конструирование» сказки. Это технический пример и — подчеркиваем — очень конкретный пример, под сказку. Психологическая теория, легшая в основу, у другой сказки может быть совершенно другая (в том числе прямо противоположная), но сам принцип этой теории оживления и построения текста там, где он строится сознательно, — сам принцип, авось он проглянет и прояснится?

Детские психологи многих школ имеют дело с развитием и функционированием различных сенсорных систем. Визуальная, аудиальная и кинестетическая системы развиваются у ребенка неравномерно, и это во многом определяет способы восприятия им информации, особенности запоминания, воспроизведения навыков и знаний, а в конечном итоге, мышления и коммуникации. Отправной точкой для создания рассматриваемой сказки послужила теория внесенсорных систем.

Эта теория развивается в рамках эриксоновской терапии и нейро-лингвистического программирования. Она утверждает, что в процессе развития одна или даже две сенсорных системы становятся преимущественно внесознательными. В результате для сознательной обработки информации используется одна или две сенсорных системы, а одна — внесознательная — становится проводником преимущественно подсознательных импульсов. В определенной мере ребенок теряет и способность сознательно оперировать в такой системе, и доступ к процессам, которые в ней происходят. Например, это может быть внесознательная аудиальная система: ребенок не осознает происходящего внутри диалога (критики, угроз, предсказаний провала) и плохо пользуется аудиальной системой в жизни («не слышит» обращенной к нему речи). Ряд исследователей связывает определенные внесознательные сенсорные системы с видами психосоматической проблематики — так, исключение из осознавания телесных ощущений связано с энурезом, ожирением, анорексией. И терапия таких состояний может быть достаточно ненаправленной: помочь ребенку осознать собственное тело, чувства, научить получать удовольствие от звуков или картин. В рамках такого подхода можно использовать многое: телесно-ориентированную терапию, арт- и игротерапию, гипноз. Метафора, переводящая взрослый язык на язык ребенка, может сопровождать любой подход; в чистом виде она образует сказку.

В сказке, кроме главного героя, три персонажа, достаточно четко символизирующих три основных сенсорных канала. Кроме явного описания, есть и неявные усиливающие слова из определенного сенсорного опыта. Умный цыпленок, создавая раппорт, внутренность своего яйца описывает каждый раз по-разному: для осьминога там тепло, для дракона ярко и т. д. Заметим, что «послушные» в третьем описании — тоже «аудиальное» слово. (Интересно, кстати, использовать эту сказку для простейшего тестирования. Сразу после прочтения задается вопрос: «Как было в яйце?» Ясно, что человек вспоминает прежде всего «свое» описание. По моему опыту, очень мало кто способен воспроизвести все три модальности. Взрослые, например, почти никогда не вспоминают, что в яйце было тихо.) Можно сказать о трех основных уровнях коммуникации в этой сказке.