Сказки и легенды крымских татар - [7]

- Что случилось?! - закричал в испуге лудильщик. - Откуда такое войско?

Хозяйка объяснила мужу, в чем дело, и тогда тот, схватившись за голову, закричал:

- Да какая же это радость? Это горе, а не радость! Я хотел одного, а тут их целых сорок!

И, обратившись к цыганке, лудильщик стал ее умолять:

- Избавь меня, дочь пустыни, от этих назойливых мух, ради Аллаха, избавь!

Нечего было делать, начала цыганка собирать мальцов в свою торбу.

Собрала она тридцать девять, а сороковой тем временем залез в сапог своего отца и спрятался там.

Собрался на другое утро лудильщик в город, стал натягивать сапоги, смотрит, вылезает из сапога маленький человечек.

- Как ты попал сюда? - удивился лудильщик.

- Отец мой, - ответил Кичкенэ, - я самый находчивый и ловкий из всех моих братьев! И, как видишь, один из всех сумел спастись.

Посмотрел-посмотрел на него лудильщик и решил, что, значит, так и нужно, чтобы этот паренек стал его сыном.

- Ну, раз так, - сказал он сыну, - то будешь помогать мне в моей работе. Пока я буду в городе, мать напечет мне чебуреков, а ты принесешь их ко мне в мастерскую.

Дав такое поручение, лудильщик натянул сапоги и отправился на работу. А Кичкенэ тем временем поручил своей новой матери приготовить чебуреков и испечь одну круглую хатламу. Когда все было готово, он сказал:

- Теперь положи чебуреки в саган, поверх положи меня, а сверху накрой меня хатламой. Саган же как следует завяжи платком и пусти в город. Дорогу я найду сам.

- В уме ли ты, сыночек? - удивилась мать. - Да разно может саган идти сам?!

Но Кичкенэ настоял на своем, и матери пришлось подчиниться. Не было конца ее удивлению, когда она увидела, как саган с чебуреками и с Кичкенэ-огланом двинулся себе потихоньку по дороге.

Долго ли, коротко ли шел саган, только попалась ему по дороге яма; скатился он в яму, а обратно, сколько ни толкал его Кичкенэ, вылезти не может.

А тем временем мимо той ямы проходили два охотника. Увидев завернутую в платок миску, они спустились к ней и начали разглядывать.

- Слава Аллаху, - сказал один из них, - сама судьба послала нам ужин после охоты. Ты чуешь, какой соблазнительный запах исходит из этого узелка?

Но не успел он дотронуться до миски, как оттуда раздался тоненький, но сердитый голос:

- Эй, не тронь сагана!

Охотник, испугавшись, отскочил от узла.

- Какой же ты трус, - сказал другой. - Мне самому почудился чей-то голос, да стоит ли на это обращать внимание? Пока хозяин придет, мы уже успеем полакомиться этими чебуреками. Открывай!

Но одна только успел его товарищ прикоснуться к узлу, как оттуда снова послышался гневный крик:

- Я вот тебе открою!

И снова охотник выпустил из рук находку.

- Ну тогда я сам открою, простофиля ты этакий! - сказал товарищ.

И, схватив узел, он стал его развязывать.

- Ах ты, делибаш, шайтаново отродье! Ты вот попляшешь у меня! - закричал изо всей силы Кичкенэ-оглан.

Тут уж охотники не смогли выдержать. Бросив саган, они выскочили из ямы и во все лопатки кинулись бежать. А Кичкенэ, посмеявшись над трусостью этих верзил, тронулся в дальнейший путь. Скоро он добрался до мастерской отца, вошел туда и влез вместе с саганом, в котором сидел, на стол.

Окончив работу, лудильщик подошел к столу и, открыв саган, приготовился к трапезе. Когда же он поднял хатламу, из-под нее, как ни в чем не бывало, вылез улыбающийся Кичкенэ.

- Сын мой, - удивился лудильщик,- да как же ты смог принести этот саган, если ты сам сидел внутри его?

- Я же говорил тебе, что в некоторых делах я кое-что смыслю, - ответил Кичкенэ-оглан.

- А ведь правда, ты ловкач, сынок. Ты бы попробовал мне помочь и в моем ремесле. Постарайся вылудить, пока я буду есть, вот этот кувшин. А то их так много, что мне одному с ними и не справиться!

- Нет ничего легче, - ответил Кичкенэ и принялся за работу. *

Когда отец кончил есть, он взглянул на сына и ахнул от удивления. Кичкенэ сделал столько работы, сколько бы он сам не сделал и за три дня.

- Вот это да! - всплеснул руками лудильщик и посмотрел снова на пятивершковый рост Кичкенэ-оглана. - Славно сделано. А, может быть, ты, сынок, и землю умеешь пахать?

- И землю пахать умею, - ответил Кичкенэ.

- Тогда помоги моему брату. Он ведь тебе приходится дядей. Окаянный Сары-беи измучил его, заставляя работать на своей земле, отнял у него быков, и теперь он лежит больной и ничего не может сделать на своем чаире.

Кичкенэ с удовольствием согласился помочь бедняку. Он тотчас отправился к дяде, взял у него единственного ишака, которого еще не успел забрать жадный Сары-беи, нагрузил на этого ишака плуг и борону и двинулся в поле. Там он запряг ишака в плуг, а сам влез к нему в ухо и принялся щекотать его. Ишак начал работать с таким усердием, что за три дня вспахал земли столько, сколько ее не вспахали бы два быка за три дня.

- Тебя нам послала, как видно, сама судьба, - сказал после этого лудильщик. - Хоть ты и мал, но уменья твоего хватит на десятерых. Однако придется тебе, сынок, еще раз выручить нас всех. Знай, что в реке у самого водопоя живет страшный Аждага, сорокаголовое чудовище, которое только в том случае позволяет всей деревне брать воду, если мы даем ему в пищу одного быка. В этом году очередь дошла до твоего дяди, и сегодня вечером срок уплаты. Если мы к вечеру не дадим Аждаге быка, то вся деревня останется без воды. А окаянный Сары-беи, да натешится шайтан над его жирным телом, отнял, как ты знаешь, у дяди его быков. Так вот мы и не знаем, что нам теперь делать!