Сказки и легенды - [10]

Куско же восклицал: «Выбирай, Эмма!» — всякий раз, когда она обращалась в сторону Теласко, но молчал, когда ее голова покоилась на его собственном плече. Он не боялся смерти, так как решил умереть, если ему не суждено жить с Эммой, но его беспокоило горе Теласко, если он должен будет изгнать из своего сердца образ Эммы. Можешь ли ты все это понять, Фемкэ? Я не знаю, хорошо ли я рассказываю, но так написано в книге…

— Да, я отлично понимаю, — ответила Фемкэ. — Они были близнецы, видишь ли, оттого все это и происходило.

Ваутеру доставило огромную радость то, что Фемкэ понимала борьбу, происходившую в сердце Эммы, и благородство души обоих братьев. Если бы ему пришлось это растолковывать ей, он упал бы духом. Но заинтересованность Фемкэ подогревала в нем его пристрастие к перуанской легенде, и она казалась ему еще прекраснее прежнего. Это удвоило его красноречие. Теперь для него было вопросом чести оправдать доброе мнение Фемкэ, и, невольно перейдя от спокойного тона рассказчика к драматическому изображению, он стал говорить от лица своих героев.

— В словах Теласко звучала нежность.

«Решай, дочь солнца! Тебя любит Куско, брат мой, благородный Куско. Найдется ли в горах серна проворнее его? Найдется ли среди охотников более меткий стрелок? Найдется ли еще среди перуанских храбрецов человек, более ловкий, более надежный и отважный, чем он?

Решай, дочь солнца! Тебя любит Куско брат мой, благородный Куско. Знай, я застал его спящим и слышал, как он во сне произносил твое имя. Он простирал руки, как бы желая обнять тебя и крепко прижать к своему сердцу, и губы его шевелились, как бы в поцелуе. Прими решение, дочь солнца, и избери благородного Куско!»

«Не делай этого, — говорил в свою очередь Куско. — Я также подстерег Теласко, который может стать Инкой, и видел, как он писал замысловатым узором твое имя на своем поясе, о дочь солнца; и громко возглашал он это имя в борьбе с врагами Перу. При этом крике они обращались в бегство, как будто само охраняющее солнце спускалось на землю, чтобы истребить противников своих детей. Избери Теласко, храброго Теласко… о дочь света!»

«Куско явился мне на помощь в битве. Без него я был бы убит. Он остался победителем на всех играх нашей молодежи. Он боролся, сражался и побеждал твоим именем…»

«Теласко уступил мне победу; он подавил в себе честолюбие, ради тебя…»

«Куско воспел тебя в чудных стихах…»

«Теласко положил их на божественную мелодию…»

«Подумай, что Куско умрет, если ты не будешь любить его больше всех на свете, — его одного…»

«Думаешь ли ты, что Теласко останется жить без твоей любви?»

Тогда девушка сказала:

«Я люблю тебя, Теласко, и люблю тебя, Куско. Я не могу выбирать между вами, это так же верно, как верно то, что я дочь света! Моя рука дрожит, когда ты ко мне прикасаешься, о Куско, но она так же сильно трепещет, о Теласко, когда ощущает пожатие твоей руки. Мое сердце содрогается при мысли об опасностях войны, когда я знаю, что вы оба стоите в первых рядах сынов солнца, и я не могла бы решить, как направить стрелу, которая должна была бы поразить одного из вас… если бы мне суждено было указать направление.

Когда я слышу твое пение, о Куско, я чувствую все страдание и блаженство любви, которая кажется мне беспредельной; и все же в моем сердце находится место для другой всепоглощающей любви, когда я жадно ловлю божественные звуки твоей музыки, Теласко, сопровождающей слова Куско. Моя душа живет тем наслаждением, которое ей доставляет существование вас обоих. Ваши имена слышатся мне в ворковании горлицы в лесной чаще и в бушевании ветра. Я как будто читаю их в извилинах волн на поверхности моря. О них мне напоминает игра красок на лепестках цветов, огненные буквы на самом солнце, чистом и ясном источнике нашего бытия. И когда я преклоняю колена рядом с Инкой, чтобы вместе со всеми детьми Перу — молить бога ниспослать благословение нашей стране, вся моя молитва заключается в одном желанном имени — в твоем имени, Теласко. Когда же народ возносит благодарность источнику света за благословение, ниспосланное им светлой стране Перу, то я, дочь королей, благодарю одним этим словом: «Куско»!

Поэтому, благородные братья, избавьте меня от выбора; я не могу… я не могу выбирать между вами!»

Так говорила дочь солнца.

Но Теласко ответил:

«Солнце объявило свою волю; оно сказало, что ты должна выбрать, Азтальпа…»

— Как? Ведь ее звали Эмма!

— Нет, Азтальпа! — вскричал Ваутер, которому вдохновение озарило память. — Азтальпа звали ее!

Теласко сказал:

«Солнце объявило, что ты должна выбрать одного из нас. Неужели ты хочешь ослушаться повеления солнца?»

«Пусть я лучше умру, Теласко!»

«Нет, я, я!..» — вскричали разом оба брата.

«Решите вы сами, кого из вас я должна выбрать… и я покорюсь вашему решению».

«Выбери Теласко!» — вскричал Куско.

«Выбери Куско!» — вскричал Теласко.

Но девушка не могла повиноваться обоим требованиям и в то же время не смела нарушить ни одного из них.

Теласко задумался.

«Я знаю, знаю! — вскричал он. — Слушай, Азтальпа, и ты, Куско, выслушайте мое предложение. Сам бог внушил мне его! Не голубого ли цвета перья на твоих стрелах, брат мой? Не красного ли цвета на моих? Слушай же! Завтра перед восходом солнца мы выйдем вместе на охоту. Мы станем в кустах… Ты — пройди сто шагов дальше дерева, на коре которого мы оба вырезали имя Азтальпы… Я — в ста шагах от него по эту сторону. Оттуда нам будет видно возвышенное место, куда бежит дичь, когда ее выгоняют загонщики. Мы оба будем целиться в первую лань, которая покажется из лесу. Если она будет убита стрелой с красными перьями, пусть Азтальпа изберет меня. Если же твоя стрела, Куско, сразит дичь… если на убитой лани будет твой цвет…»