Сказки французских писателей - [3]

Иногда писатели пародируют не какой-то определенный тип сказок, а конкретное «классическое» произведение конкретного автора.

Классическую сказку Ш. Перро по-своему пересказывает в «Сказке о молодом волке» (1954) Кр. Пино: в его пародии молодой волк, повстречав девочку в красной шапочке, тотчас вспомнил подвиг своего славного предка и загорелся желанием его повторить. Но современная бабушка не та, что в былые времена: это крепкая пожилая женщина, ей оказалось по силам выстоять в поединке с волком, из которого она приготовила аппетитный паштет.

Г. Аполлинеру в сказке «Король Артур, король в прошлом, король в грядущем» (1914) материалом для забавной пародии, изобилующей, в традициях литературной сказки, анахронизмами (действие там происходит, между прочим, 4 января 2105 года), послужили рыцарские романы артуровского цикла.

Ирония пронизывает и «Сказку на ваш вкус» (1973) Р. Кено - причудливый перечень привычных сказочных ходов, порядок которых можно менять по своему усмотрению, получая всякий раз новую микросказочку.

Классическая сказка Ш. Перро «Синяя Борода» вдохновила А. Франса на создание якобы основанного на подлинных документах жизнеописания сеньора, «который справедливо прославился тем, что был женат семь раз подряд», при этом сеньор у него оказался невинной жертвой интриг и дурных склонностей своих жен. В другой его пародии на классическую сказку того же автора - «Истории герцогини де Сиконь и г-на де Буленгрена…» (1909), представленной читателям как продолжение истории Спящей Красавицы, описана горестная судьба двух придворных, случайно оказавшихся в свите усыпленной принцессы. Столетний сон лишил их всего: родных, друзей, состояния, и после пробуждения им уготована участь бездомных бродяг. В этих сказках использованы литературные приемы, к которым уже в XIX веке прибегал Ш. Нодье: в них введены реалии современной писателю жизни, они построены на игре ассоциаций, которая расширяет границы восприятия сказок, заставляет воспринимать их в русле определенной литературной традиции. Обилие имен, отсылающих нас к истории Франции и Древнего Рима, многочисленные упоминания героев легенд и народных преданий помогают в формировании эстетического переживания, обогащают и усиливают его образами, рожденными памятью.

Сказки А. Франса имеют еще одну особенность: в них очень сильно критическое начало - то качество, которое некоторые исследователи кладут в основу классификации сказок, выделяя сатирические сказки в совершенно особый тип. В его произведениях ирония часто служит сатирическому обличению, иногда ее сменяет откровенный сарказм; не случайно сам он назвал сказки сборника «Синяя Борода и другие чудесные рассказы» «жестокими».

Позднее к теме жестокости и даже абсурдности мира обратится в своем творчестве Б. Виан. «Вселенная Виана», открывающаяся перед нами в его сказках, как и запечатленная в сказках А. Франса, утратила бы силу эстетического воздействия, не будь ее восприятие подкреплено всем культурным опытом читателя: ведь сама возможность почувствовать пародию опирается на знакомство с оригиналом.

Один из исследователей творчества писателя справедливо назвал законы, по которым развивается сюжет в его произведениях, «поэтикой лубка»; фольклорным предком его сказок являются веселые «небывальщины», а мир, созданный его воображением, - это мир гротеска, в котором реальное переплетается с карикатурным и смешное смыкается с трагическим. В «Водопроводчике» (1949) описан не реальный жизненный эпизод, а его фантастическая фикция. В «Печальной истории» (поем. 1970) пародируется одновременно и рождественская сказка со счастливым для героини концом (печальным он оказался для героя, но… «к каждому ли кто-нибудь поспевает в нужную минуту?»), и жития святых, поскольку герои носят легендарные, «обязывающие» имена праведников.

Если у Б. Виана гротеск и пародия выступают как равноправные художественные способы отражения действительности, то в «Хронике Баламутских островов» (1952) Ж. Превера (восходящей, как и сказки Виана, к фольклорным «небывальщинам») гротеск преобладает. История строительства моста, который должен был соединить Великий Континент с маленьким Ничегостровом, одним из тех Баламутских островов, где «мир и покой навевали дрему и счастье разгуливало по острову, как по собственному дому», где жили беззаботные туземцы, ловившие рыбу на крючки из чистого золота, чуть не приняла для этих самых туземцев трагического оборота, - ведь только воистину сказочная удача помогла им освободиться из пут могущественного акционерного общества.

В сказках М. Эме про Дельфину и Маринетту, предназначенных, как уверяет писатель, для всех детей от 4 до 75 лет, действие развивается по законам, близким законам бытовой народной сказки. Корова Бодунья имеет такой же зловредный нрав, как фольклорная коза-дереза («Коровы»), глупый солдат, меняя коня на барана, а потом и вовсе на деревянную лошадку, позволяет дурачить себя, как мужик на базаре («Баран»), животные, подобно сказочным волшебным помощникам, выручают сестренок, вместо них выполняя порученную им работу («Коробка с красками»). Иные из сказок похожи на басни, мораль которых должны вывести сами читатели: таковы истории про свинью, пожелавшую стать необыкновенной красавицей («Павлин»), про ленивого и неблагодарного слепого и добрую собаку («Собака»), про то, как разгневался кот - повелитель дождей («Кошачья лапа»), про горькие плоды просвещения («Волы») и про то, что радости диких животных не похожи на радости домашних («Олень и собака»). Все эти сказки написаны в ироничной манере, полны мягкого юмора.