Сказки цыган СССР - [10]

Бытовых сказок в кэлдэрарской подборке немного («Как поп свою дочь венчал», № 56; «Деревянная кукла», № 57, и др.). Они скорее напоминают авантюрно-приключенческие истории, присутствующие и в фольклоре других цыганских этногрупп, в частности, русских цыган (см. сказку «Зеленый Околыш», № 117, из книги «Сказки и песни…», с. 319). К этому жанру мы очень условно причислили предание о разбойнике Здреле (№ 58). Не исключено, что речь в нем идет о каком-то конкретном историческом персонаже.

Довольно пеструю картину представляют здесь сказки сатирического содержания. Этот цикл начинается с варианта хорошо известной читателям сказки «Святой Георгий и цыгане» (№ 73) (ср. сказку того же названия, N° 31, из книги «Сказки и песни…», с. 186). Из фольклора других народов попали в кэлдэрарский фольклор сюжеты таких сказок, как «Глупый судья» (№ 74), «Как цыган попа одурачил» (№ 75), и некоторые другое. Пожалуй, нет смысла подробно останавливаться на сказках этого жанра. К сожалению, при переводе цыганских сказок на русский язык неизбежно во многом утрачивается юмор сказки. То, над чем сами цыгане хохочут до упаду, вызовет у русского читателя лишь сдержанную улыбку. Такова, по-видимому, специфика восприятия юмора у разных народов.

И, наконец, небольшую, но интересную группу в подборке кэлдэрарских сказок образуют былички. На них есть смысл обратить особое внимание читателей, ибо в них – ключ к пониманию цыганской психологии и мироощущения. Как это ни покажется странным, быличка, столь распространенная в среде русских цыган, кэлдэрарами рассказывается редко. Причина этого становится понятна, если обратиться к быличке «Цыганские приметы» (№ 67). Мы цитируем: «Но самой дурной приметой у цыган считается, когда кто-то пересказывает чужой неприятный разговор, чужую беду в свой дом приносит. Это мы называем прика́за».

Прика́за – это своеобразное табу. В доме былички говорить строго запрещено, и нужно обладать большим тактом и известной изворотливостью, чтобы заставить цыган кэлдэрарской группы рассказать быличку. И не случайно, что почти все они были нами записаны в Москве, так как в городской среде система запретов действует не так строго.

В подборке быличек читатель встретится с известными сюжетами об оживающих мертвецах. Но в основе фабулы некоторых произведений появляются и новые темы: соблюдение годового траура, упомянутый нами ранее обряд «поменки» (сказка «Про покойников», № 60), соблюдение православной обрядности (сказка «Сим Петри», № 63), знание каких-то примет, связанных с традиционными поверьями (сказка «Почему на быках ездить опасно», № 66). В некоторых сказках оживающие мертвецы призваны оказывать помощь покинутым ими семьям («Цыган Тома и его жена-покойница», № 61, и «Подарок от покойника», № 62).

Совершенно по-особому рассказываются кэлдэрарями былички о явленных кладах. Если у русских цыган в качестве вестника клада выступают рыжая лошадь, собака, волшебный цветок, безмолвная старуха и т. п., то у кэлдэраров клад возвещает кома́ра. Что это такое? Кома́ра (от рум. comoara – «клад») -это огонек, возникающий на месте клада. Он загорается только для того человека, кому клад предназначен. Комара горит только для добрых, работящих и щедрых цыган. Кроме того, от цыгана, которому явилась комара, требуется известная храбрость, поскольку по мере приближения к огню тот разрастается и принимает причудливые, порой страшные очертания. Клад не дастся в руки сквернослову. Увидев комару, надо, прежде всего, поблагодарить бога, а потом взять какую-нибудь тряпку, шапку или снять пиджак и накрыть огонь. Жадный человек не станет бога благодарить, ему на это жаль времени. Вот тут-то и ждет жадину расплата: комара обожжет ему руки, на всю жизнь на теле меты оставит. Дидактическое назначение сказки «Комара» (№ 68), как, впрочем, и других быличек, очевидно.

Строго говоря, цыганские приметы, описанные нами, не представляют какого-то фольклорного жанра, но мы сочли для себя важным показать некоторые из них, тем более что они органично связаны с самими быличками, что видно из произведения «Цыганские приметы». Особо мы выделим здесь поверье кэлдэраров о лилия́ко, т. е. об обряде, связанном с изготовлением амулета из летучей мыши. Описание этого обряда наверняка вызовет интерес у читателей (№ 72).

Наконец, особое место в подборке быличек занимает кэлдэрарская легенда «Цыганская птица счастья» (№ 71). Именно в ней читатель легко отыщет нравственные начала цыганского фольклора: веру цыган в добро наперекор мрачной действительности, веру в человека, наконец, веру в чудо, реальное чудо, когда во все другое верить уже не приходится. Здесь, как, быть может, нигде более, ясно проступает извечная цыганская житейская мудрость, гласящая, что и добро и зло содержатся в самом человеке и от того, каков человек, зависит мера счастья и мера страдания людей на земле.

А теперь несколько слов о тех людях, от которых нам довелось записывать кэлдэрарские сказки. Как уже было сказано, своими фольклорными экспедициями мы смогли охватить лишь два табора цыган-мигэешти – в селе Карловка Николаевской области и близ станции Пери, в Ленинградской области. Кроме того, ряд произведений был записан нами в Москве. Надо отметить, что оба табора и москвичи связаны не только национальным, но и кровным родством. Табор в Пери состоит более чем из пятидесяти семей, которые насчитывают свыше пятисот человек.