Сказки человека, который дружил с драконом - [15]

Шагнув во врата Рая, Дьяволица испытала как бы легкий разряд тока, пронзивший её с ног до головы, и что-то почти неуловимо изменилось. Тело и лицо остались прежними — невыразимо прекрасными и соблазнительными одновременно. Когти на ногах и клыки втянулись, а крылья сложились и превратились в легкую шёлковую ленту, которую сорвало и унесло налетевшим ветерком.

И осталась та — та, которую когда-то на берегу встретил Юноша. Только вот глаза — глаза теперь были… другими.

Поселилась она в небольшой бухте, окружённой с трех сторон горным хребтом, в домике у самой воды. Во время прибоя волна подкатывала к самому порогу и, сидя на ступеньке, можно было дать прибою погладить ступни ног. Первый день она так и провела — наслаждаясь красотой природы и во время прилива, присев на пороге — чувствуя как, накатываясь и отступая, ласкает её ступни морская вода.

Беспокоивший её комок в груди рос с каждым днём. Сначала Юноша стал сниться ей по ночам. Потом она перестала слышать шум волн, и крики чаек, и песню ветра. Затем внутренний взор начал видеть лишь Его — растянутого на цепях Там — внизу. И эта картина постепенно заслонила весь горизонт. Комок в груди превратился сначала в Тоску, затем в Отчаяние, а затем в Боль!

Через четыре дня она не выдержала и предстала перед лицом Создателя.

— Я хочу вернуться обратно! Я знаю… знаю, что меня Там ждет!.. Но, может. Ему будет легче… Легче, что он, может быть, не совсем напрасно любил, — и после паузы добавила: — Надеюсь, и мне тоже!

— На это Я не могу дать согласия!

— Разве я не СВОБОДНА?

— Ты свободна! И ты это знаешь! Дело не в тебе — дело в нём! Он может выдержать всё, что бы они с ним ни делали. Но, каково будет ему видеть, как они специально будут издеваться над тобой на его глазах! Таких мучений он не заслужил! Тем более от тебя!

И она ушла, ничего не ответив.

Ещё через неделю она пришла к Создателю снова.

— В моей груди растет боль. Сильнее и сильнее. Скоро она станет нестерпимой. Скажи — это наказание за мое прошлое?

— Нет! Добро — это в первую очередь сострадание и милосердие. В этом его суть — в умении прощать. Здесь никогда никого не наказывают. Тем более за прошлое!

— Но тогда почему — почему мне так больно?

— Здесь даже Я бессилен! Ты влюблена…Рядом нет любимого человека и… и ты знаешь, как он страдает. Ничего не сделаешь — обратная сторона любви. Это Плата — плата за Любовь.

И воцарилось молчание. И снова она нарушила его первой.

— Теперь я понимаю, почему он не захотел жить… и… отказался от Рая. Эта Боль намного ужаснее мук Там… в Аду! — И помолчав, добавила: — Там хоть есть надежда быть стертым после Страшного Суда и обрести покой.

— Да! Я знаю! Но он не просто ждал покоя. Он нашёл в себе силы молиться — молиться за тебя! И превращать боль своих мучений в Свет — для тебя; в Надежду полюбить — для тебя; в возможность обрести Счастье — для тебя! Я не в силах помочь тебе с твоей болью. Ты сама ей хозяйка. Просто надо перестать любить и найти что-то другое. И боль уйдёт. И ты услышишь и шум прибоя с криками чаек, и красоту природы, и любовь и тепло Ангелов… и радость Жизни.

И оба надолго замолчали.

— Этого я не могу! — наконец сказала она. — Точнее, не хочу!..И надеюсь, что мне хватит сил не отказаться. Я не могу разделить Ад с ним Там, и не могу выносить такую Боль Здесь. Я прошу — прошу Милосердия!

— Смерти?

— Да! Смерти! И… Покоя.

— Это в Моей власти. Только… только вместе с тобой умрёт и Надежда для Него. Надежда, что он тебя когда-нибудь хотя бы увидит…Ты настаиваешь на своей просьбе?

— А если… — она осеклась. — А если мне хватит сил вынести, то… то будет хотя бы надежда, что он увидит?

— Если ты его дождёшься — он тебя увидит. Это… Я тебе обещаю!

Два дня она гуляла вдоль моря, борясь с собой. Боль нарастала с каждым днём. На третий день она впервые в своей жизни начала молиться — молиться с неистовством человека, боящегося предать. Она молилась послать ей силы вынести боль, если надо нести её вечно, но только не отказаться от любимого человека, не предать его и не лишить надежды.

Страх не вытерпеть наполнил её молитвы такой силой, что Ангелы видели сияние её молитв над вершинами гор, окружающих бухту с домиком у моря, в котором она поселилась. Отчаяние её молитв окутывало вершины сполохами света, и порой казалось, что над хребтом бушует гроза.

На пятый день боль в груди стала невыносимой. Полночи она пролежала вцепившись зубами в подушку, чтобы не начать выть, подобно зверю. Когда боль переполнила чашу и начала, подобно смоле, тягучими каплями сползать с краев — она сползла на пол и начала корчиться. Ближе к утру силы иссякли. Боль не стала меньше, но из режущих беснующихся осколков стекол превратилась в тупую давящую плиту. Обессилившая, она уже не могла двигаться и скрючившись под этой плитой боли, замерла у двери, вперив взгляд в узкую щель над порогом.

Полоска сначала была черной, потом серой, затем бледно-розовой, из бледно-розовой превратилась в алую, а потом в щель брызнул солнечный свет. Медленно, очень медленно, так медленно, как течет время — солнечные лучики сквозь щель начали пробираться в комнату, пытаясь дотянуться до её лица. И когда они почти смогли коснуться её щеки, кто-то мягкой поступью подошел к двери и остановился. Этот кто-то ненадолго замер у двери, потом открыл её, и солнечный свет теплой волной захлестнул комнату, бережно накрыв девушку громадным солнечным зайчиком. Остановившимся взором она видела, как этот кто-то подошёл к ней, присел, и она почувствовала, как его ладони коснулись её щек. Ладони были удивительно тёплыми и нежными. Эти ладони очень плавно, словно хрупкую драгоценность, оторвали её подбородок от пола и чуть-чуть приподняли — чтобы она смогла увидеть его лицо.