Сказки Бустаная - [4]
Там не было никаких тайных имён, только хорошо известные, в начале и в конце. И не было заклинаний. Только благословения в дорогу, сильно напоминающие письмо друга паломнику. Ошарашенный Ашер некоторое время пялился в пергамент, даже немного подзабыв о страстях вокруг. Но, поскольку ничего другого под рукой не было, а страх тут же нахлынул с новой силои, он начал читать срывающимся голосом слова перед глазами.
Это было странно — читать личное послание толпе нечисти, но зато та не пыталась больше приблизиться. Дойдя до заключительных слов «…и да будет на пути твоём Божье благоволение, амен» Ашер поднял глаза и не увидел вокруг ни одной из фигур. Лес ожил и наполнился обычными ночными звуками и запахами. И давящий, чёрный страх куда-то подевался, правда, вместе со всеми силами, так что Ашер осел на землю, навалившись на ящик.
Через какое-то время силы вернулись к Ашеру и он, услышав как люди вокруг давно погасшего костра заворочались и забормотали во сне, тихо перевернул ящик, улёгся внутрь, заткнув «дверцу» на место, и ещё пару часов приходил в себя. Глотать очередную пилюлю хотелось меньше чем смертельный яд, но другого выхода он не видел: не ломать же весь план! Скрепя сердце Ашер наконец принял одну из самых маленьких пилюль. Футлярчик с пергаментом он не стал возвращать на место, а положил в свой мешочек, привешенный под одеждой.
Ашер решил ничего не рассказывать Лавии, и когда следующей ночью тот униженно просил прощения за нерадивость, поругал его, но несильно.
Далее путешествие долго проходило без приключений. Каждую ночь, пока все спали, Лавия подбирался к ящику и, если хозяин не спал, тихонько с ним беседовал, а если спал, он ждал или подходил несколько раз за ночь, за что и прослыл среди спутников преданным и благочестивым слугой, ночами безутешно оплакивающим хозяина. Через пару-тройку часов после беседы Ашер глотал очередную пилюлю, позволяя себе немного полежать в сознании и подвигаться в тесном ящике. Ему было довольно страшно находиться спящим и беспомощным в дороге, так что он принимал пилюли вразбивку, засыпая на неравные сроки: где дорога была спокойной и безопасной — засыпал надолго, а там, где возможны были неожиданности, часто бодрствовал. Между забытьём он жадно и пугливо прислушивался к разговорам и звукам вокруг, шепча множество молитв, в которые теперь почему-то поверил гораздо больше, и «дорожных» заклинаний, в которые перестал верить совсем, но продолжал их использовать на всякий случай.
Дорога вела через Сирию и была довольно спокойной и очень скучной, как и бывает с дорогами, ползущими по землям с сильной властью. Недели через полторы унылый и раздражённый Ханох совсем скис, его бурчание стало невыносимым и доняло всех до печёнок, так что Ашер едва сдерживался, чтобы не выпрыгнуть из ящика и не забить его насмерть крышкой.
Через одиннадцать дней пути, ближе к вечеру, они приехали в город средних размеров и остановились на постоялом дворе. Все разошлись за покупками или просто поглазеть на незнакомое место, а Ашер, как всегда, остался лежать в своём ящике на заднем дворе в специально отгороженном «чистом» углу. Но воздух-то не перегородишь, так что воняло там нещадно, благо из-за тесноты «нечистые» углы находились совсем рядом, а заодно и загоны для скота. Ашер как раз не спал. И не хотел спать, томимый смутной тревогой.
Вдруг он услышал как два его раба возятся за стеной конюшни, видимо чистя лошадей, и негромко переговариваются.
— Не ной. Молодому хозяину сегодня будет вдесятеро жарче чем нам, — захихикал один.
— Чего это? — удивился другой.
— Того. Хозяйка лавки благовоний ему служанку прислала с покупкой, да с довесочком. На словах. Сегодня ночью они поиграют на славу. Она его к себе звала, да он же трус, со двора идти не хотел. Зато слышал? как он орал, что ему надо комнату отдельную? Вот. Она сюда, к нему, нынче ночью придёт.
— Он же ученик мудрецов, а она язычница! И покойный тесть тут же лежит!
— Не смеши меня! Половина общин Вавилона и Сирии этим грешат, ученики там или нет, даже и кое-кто из мудрецов, и ничего. Кстати, покойник и сам, благословенна его память…
— Молчи, ты что! Он чуть не за стенкой!
— Да ладно, я чего! Грех конечно… Но уж так человек извёлся, жизни не видел как к нам в дом пришёл…
У Ашера уже было темно в глазах, в ящике-то на тёмном дворе, но вроде даже ещё потемнело. Его честь топтал грязными ногами безродный нищеброд, можно сказать, прямо над его не успевшим остыть телом. Если бы не постоянное употребление пилюль, ослабивших тело и сильно притушивших душу, Ашера хватил бы в душном ящике удар. Тем не менее, за следующий час он успел насквозь пропитаться едкой, чёрной злобой. Он решил повременить с очередной пилюлей и внимательно прислушивался. По счастью в городе были ночные сторожа, так что по их отдалённым крикам он мог отмерять стражи. Когда наступила вторая Ашер уже хотел надавить на крышку, как вдруг услышал голос Лавии:
— Иди, отдохни. Через час пришлёшь Шимона.
Он и забыл, что одного из слуг оставили охранять повозки. Так что Лавия пришёл вовремя, иначе крики перепуганного слуги, увидевшего вылезающего покойника, разбудили бы весь дом. Ашер пересказал Лавии всё, что только что услышал и, едва сдерживаясь чтобы не заорать в полный голос, накинулся на приказчика:
Таких еврейских сказок вы ещё не читали.И дело не только в том, что включённые в этот сборник сказки никогда ранее не издавались на русском языке, по крайней мере – в данных вариантах. У выбранных произведений совершенно необычные сюжеты, не типичные для известного широкой публике еврейского фольклора. И их герои совершенно не напоминают обычных героев еврейских сказок, да и вообще «типичных» евреев.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.