Сказки Бустаная - [24]

— Где этот поганый неблагодарный щенок?! — проревел человек вставший по правую руку от кади и Моше сразу узнал голос Шаалтиэля. Его будто ударили дубиной по голове: ноги подкосились, глаза застлало пеленой и он осел на холодный пол. Значит «шакалы», как он и предполагал вначале, таки прихватили что-то из дома. А похищения никто не видел. Просто какой-то страшный сон.

— Отец, я невиновен, меня похитили! — вскрикнул Моше слабым сдавленным голосом.

Шаалтиэль расслышал, резко развернулся, мгновенно оказался рядом и вздёрнул Моше на ноги, впившись в его лицо горящими глазами, а руками похожими на огромные птичьи лапы — в его плечи.

— Как ты мог?! Как же ты мог, паскудник?! — страшно прошипел он, брызгая слюной.

Тут сверху лестницы раздался жуткий, визгливый смех и Узиэль заорал:

— Меня, под стражу?! Ха! Да ты помнишь ли вообще как колдовать, мокрица?!

Потом он звучным, не своим голосом проговорил несколько слов, в которых Моше сразу узнал Имена Ангелов Третьего Неба и комната наполнилась тьмой, криками и ругательствами. Шаалтиэль выпустил Моше и тот упал на пол, продолжая с ужасом глядеть вверх. Тьма вокруг оказалась скорее очень густым туманом, через который едва-едва просвечивали факелы на стенах, огонь в очаге и были видны тени и силуэты.

Вдруг раздался голос Шаалтиэля, и недалеко справа в тумане вспыхнул яркий огненный столб, жар от которого тёплой волной обдал Моше и пошёл дальше, истончая туманную плёнку. В мутном воздухе, как через грязную воду, Моше увидел стоящего на огненном столбе Шаалтиэля, растопырившегося наверху лестницы Узиэля, стоящего в растерянной позе под лестницей кади, «шакалов» с саблями наголо и обнаживших оружие стражников в кольчугах, которых стало уже восемь.

Теперь голоса двух колдунов прозвучали одновременно. Стена за спиной Шаалтиэля треснула и потолок начал оседать, но тут вдруг непонятно откуда взявшаяся огромная рыжая собака прыгнула на спину Узиэлю и они вместе с грохотом покатились вниз по лестнице.

Узиэль приземлился на четвереньки и замотал головой чтобы прийти в себя. Туман окончательно рассеялся. Собака почему-то оказалась под Узиэлем и не шевелилась. Она так и не пошевельнулась, когда Узиэль с трудом поднялся, кряхтя и упираясь в собаку руками, причём часть собаки потянулась вслед за его руками, а пара клочков налипли на рукава.

Это была просто охапка рыжей шерсти и больше ничего.

В этот миг наконец очнулись стражи и трое гурьбой кинулись на торговца. Двое перехватили сабли поудобнее и стали теснить яростно отбивашегося Якуба вверх по лестнице, ещё двое с саблями подступили к Натану, но тот тут же умчался в задние покои и им пришлось его догонять. Трое стражей с разбегу врезались в Узиэля, опрокинули его на пол, он заревел как медведь и началась свалка с ударами, задушенными воплями и мельканием ног и рук. Кади молча, часто и шумно сглатывая, смотрел на всё это не трогаясь с места, он был явно ошарашен колдовским поединком и плохо соображал.

Кто-то подхватил Моше за шкирку и как котёнка поднял вверх. Оказывается, о четвёртом злоумышленнике вспомнил восьмой стражник, видимо самый осторожный или ленивый.

Через несколько минут пыхтящий, хрипящий, бурый от напряжения и измятый Узиэль был связан и поставлен на ноги, сверху привели также связанного, раненного в правую руку Якуба, а затем — тоже связанного, но совершенно целого Натана.

Кади осторожно вышел из-под лестницы, деликатно прокашлялся в кулак и раздражённо, но подчёркнуто вежливо обратился к мрачно глядящему в угол Шаалтиэлю, под которым уже давно не было огненного постамента.

— Могу ли я надеяться, уважаемый, что «чудеса» со стороны кого бы то ни было закончены?

Шаалтиэль мрачно кивнул не поворачиваясь.

— Ну, что ж, — продолжил кади уже более бодро и обращаясь ко всем. — Вот мы и взяли эту шайку. Посадим мерзавцев в яму, а завтра…

— Господин мой, — хрипло отозвался Шаалтиэль, быстро шагнув к невольно отшатнувшемуся кади и отвешивая низкий поклон, — Я смиренно и почтительно благодарю вас за заступничество. Но смею нижайше просить о снисхождении для моего зятя и прошу отдать мне его на поруки. Этот бездарный остолоп и впрямь мог дать себя похитить или завлечь обманом.

— Ваше добросердечие, Рабби… — усмехнулся кади. — Впрочем, я понимаю — родная кровь и всё такое, особенно у иудеев… Но я считаю, что в любом случае, украл он или только был глуп и наивен, вашему зятю должен быть преподан хороший урок, который он запомнит на всю жизнь. Вообще никогда не лишне напомнить о почтении к старшим и уважении к властям, заставить поразмышлять о своей жизни. Так что эту ночь пусть молокосос посидит вместе со своими дружками в яме, ничего с ним не случится — не во рву же с крокодилами!

— Пожалуй, — буркнул Шаалтиэль и стражники вывели четверых узников на улицу.

Моше ожидал выйти в глухую, безмолвную ночь, но ошибся: сразу с нескольких сторон раздавался шум. Особенно со стороны находящегося за два дома от них строения, где полыхал пожар. Пожар тушили совсем немного людей, видимо в основном обитатели дома и близжайшие соседи, не желавшие, чтобы огонь перекинулся на их дома, остальным на чужую беду было наплевать.