Сказки - [2]
- Вы куда? Чего вам здесь нужно?
Не только Мохнатка, даже пчела-няня как будто слегка оробела.
- Да мы только так…- сказала она.- Нельзя ли нам, сударь, хоть глазком одним на матушку-царицу взглянуть?
- Нельзя! - решительно и строго прожужжал трутень.
- Сделайте, ваше сиятельство, такую милость…
- Сказано: нельзя! Царица-матка теперь делом занята: яйца кладет. Шутка сказать: тысячи две яиц в день! Чего стоите? Пошли вон!
Няня вздохнула и дернула Мохиатку за крыло.
- Нечего делать, - сказала она, - пойдем!
На их счастье царица-матка покончила только что со своим трудным делом: отложила две тысячи яиц да еще десяток в придачу. Из бокового переулка раздался чудно-звонкий голос; трутни засуетились и загудели хором: «Ура!» В ту же минуту выплыла из переулка сама царица-матка. У Мохнатки даже дыханье сперло. Царица была вдвое больше ростом против рабочих пчел; но в то же время она была стройна необычайно и царственно величава.
Она милостиво кивнула няне и Мохнатке и скрылась во внутренних покоях.
- Уж подлинно царица! - сказала в восхищении няня. - На нее хоть с утра до вечера работай - не устанешь.
- Ах, да! - сказала Мохнатка, которая только теперь пришла в себя. - Но что же я буду делать?
- Работа найдется, - сказала пчела-няня. - В поле летать тебе, дитя мое, еще рано. Но вот деток кормить или соты строить тебе под силу. Выбирай, что больше хочешь?
- Деточек кормить! Ведь это все равно, что в куклы играть?
И пошли они вместе в детскую, и стала Мохнатка скоро няней - не хуже своей собственной няни.
III. О ТОМ, КАК МОХНАТКА В СБОРЩИЦЫ ПОПАЛА
Прошло уже несколько дней, а Мохнатка так прилежно ходила в детской за молодой детвой, что ни разу даже на леток прогуляться не вышла.
- Ты этак совсем изморишься, - сказала ей ее прежняя няня. - Пойди погуляй, да и крылышки, кстати, испробуй.
- Да я же не умею еще летать? - сказала Мохнатка.
- Попытка не пытка; научиться же надо.
- А если упаду?
- Так встанешь; да и не упадешь.
Мохнатка вышла на леток и замахала крыльями. Сама не зная как, она вдруг поднялась на воздух. «Ай, упаду!» Да нет, ничего, крылышки держат; только страшно как-то. В это время ее окликнула старая пчела-сборщица, пролетавшая мимо.
- Ишь ты, медвежонок лохматый! - сказала старая пчела. - Что ты тут делаешь?
- Гуляю, - отвечала Мохнатка.
- Гуляешь? Скажите, пожалуйста! Когда другие сестры из сил выбиваются, она гулять изволит, такая крепкая, здоровая, да еще с таким славным густым мехом, к которому всякая цветочная пылинка сама собой пристанет! Ай, ай! Да тебе на роду написано сборщицей быть. Так и быть, возьму тебя в науку. Лети за мной, живо, живо!
Хоть старая пчела как будто и. бранилась, но она похвалила густой мех Мохнатки и даже взялась учить ее: значит, та все же понравилась-таки ей. А уж сама-то обрадовалась Мохнатка - и сказать нельзя. В старший класс - в сборщицы цопала!
Старая пчела полетела вперед так скоро, что Мохнатка чуть вслед поспевала. Но вот они прилетели на сенокосный луг, на котором цвели всевозможные цветочки: лиловые и алые, желтые и белые.
- Стой! Прилетели! - прожужжала старая пчела, села на душистый цветок и вползла в венчик цветка. Мохнатка - за нею. - Вот тут на дне мед, видишь ли? - сказала старая пчела. - Лижи язычком; только, чур, - не глотай, а в зоб собирай. Вот так, смотри.
И, слизнув капельку меда, она передними лапками ее в зобик себе толкнула. Мохнатка сделала то же.
- Молодцом! - похвалила ее старая пчела.- Но надо нам и простого хлеба - цветня - с собой захватить. Чтобы лучше приставал, вымажемся.
И, взяв остаток меда, она вымазала им задние лапки сперва себе, а потом и Мохнатке.
- Ты хоть и мохната- сказала она, - а к меду все лучше пристанет. Ну, полезай за мной, да делай опять то же, что я.
Она вылезла из венчика к желтым пыльникам цветка и стала продираться между ними. При этом она так ловко стряхивала с пыльников передними лапками цветень на задние лапки, вымазанные медом, что всякая пылинка приставала к ним. Мохнатка делала то же. Вдруг как взглянула она на старую пчелу, как оглядела себя - так и покатилась со смеху: обе они были точно в желтых бархатных штанишках!
- Разве не красиво? - сказала старая пчела. - Да долетишь ли ты до дому в таких толстых панталонах?
- Долечу! - сказала Мохнатка. - И полетела. Тяжело-таки было ей с непривычки, тяжеленько; да ничего, долетела до родного улья.
Только спустилась на леток, как накинулись на нее отдыхавшие тут же няни и плотники и давай сдирать и пожирать ее нарядные бархатные штанишки.
- Караул! Грабят! - запищала Мохнатка. - Все мои штанишки съедят!
- Ничего, пускай их: проголодались, - сказала старая пчела. - Теперь ли наедятся, после ли - все равно. Ну, будет с вас, обжоры, отвяжитесь! Пойдем теперь, дитя мое, мед сбыть.
И, пройдя в ближнюю кладовую, они выпустили весь собранный ими мед в стоявшие там еще пустые восковые горшки.
Так вот Мохнатка сборщицей стала. Трудна была ее работа, правда; но зато как славно было и отдыхать после дела! Под вечер, пошабашив, она с другими работницами гуляла на летке, как на бульваре; ходят они и покачиваются, и потряхиваются, и жужжат без умолку, и не могут нажужжаться обо всем, что видели день-деньской на белом свете.
