Сказки английских писателей - [4]

— Простите за беспокойство, — насмешливо сказал посетитель. — Боюсь, что ваши постели намокли. Возможно, вам было бы лучше перейти в комнату вашего брата, — в ней я оставил потолок.

Ему не пришлось повторять совет дважды, потому что, насквозь мокрые, братья в великом страхе бросились в комнату Глюка.

— Мою визитную карточку вы найдете на столе! — крикнул им вслед старичок. — И помните — это мой последний визит.

— Дай-то бог, — пролепетал Шварц, чувствуя мурашки по всему телу. Пенный шар исчез.

Наконец настал рассвет, и двое братьев, выглянув из окошка крошечной комнатки Глюка, окинули глазом долину. Их взору предстала картина полного разорения и опустошения. Наводнение смыло все деревья, посевы, скот и вместо них нанесло кучи красного песку и серой глины. Пораженные ужасом, братья медленно перешли в кухню. Вода опустошила весь первый этаж, унесла зерно, деньги, все, что только могла, и лишь на столе виднелась маленькая белая карточка. На ней большими, удлиненными буквами было написано:

ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ВЕТЕР, ЭСКВАЙР

ГЛАВА 2, повествующая о том, что делали три брата после визита Юго-Западного Ветра, эсквайра, и о том, как маленький Глюк поговорил с Королем Золотой Реки

Юго-Западный Ветер, эсквайр, своё слово сдержал. После непродолжительного визита, о котором было рассказано выше, он навсегда покинул Долину Богатств и, что намного хуже, убедил сделать то же самое своих родственников, Дождевые Ветры, среди которых он пользовался большим авторитетом. Поэтому за весь следующий год в долине не выпало ни одной капли дождя. Внизу, на равнине, зеленели поля и цвели сады, а наследственные владения Трех Братьев стали похожи на пустыню. Та самая почва, которая раньше была самой плодородной во всем королевстве, теперь превратилась в горы красного песка, и братья, будучи более не в состоянии спорить с враждебными небесами, в отчаянии бросили землю своих отцов и отправились искать средства к существованию в большие города на равнине. Все их имущество погибло, осталось лишь несколько причудливых предметов из старинного золотого сервиза — все, что сохранилось от их неправедно нажитого богатства.

— Не сделаться ли нам ювелирами? — предложил Шварц Гансу, когда они входили в большой город. — У ювелира много возможностей мошенничать: мы сможем добавлять изрядное количество меди в наше золото, да так, что никто и не заметит.

Мысль эта обоим понравилась. Братья одолжили на время плавильную печь и сделались ювелирами. Однако два небольших обстоятельства мешали успеху их предприятия. Во-первых, покупателям не очень-то нравилось золото с медным отливом, а во-вторых, старшие братья, как только им удавалось что-то продать, оставляли маленького Глюка следить за печью, а сами «шли пропивать вырученные деньги в ближайшую пивную. Так они переплавили все имевшееся у них золото, не скопив денег на покупку нового, и в конце концов у них осталась только одна кружка, которая когда-то была подарена маленькому Глюку его дядей и которую мальчик очень любил. Он не расстался бы с ней ни за что на свете, хотя пил из нее только молоко и воду. Кружка эта была не совсем обычная. Её ручку образовывали две пряди струящихся золотых волос, так тонко сработанных, что казалось — это совсем не металл, а шелк. Внизу пряди переходили в бороду и бакенбарды столь же тонкой работы, которые обрамляли свирепое крошечное лицо из чистейшего золота, расположенное прямо перед самой кружкой. Особенно выделялись глаза, которые возвышались над ободком кружки. Когда кто-нибудь пил из нее, то не мог избежать пристального взгляда этих глаз, а Шварц даже клятвенно утверждал, что однажды, в семнадцатый раз опорожняя кружку с рейнским вином, он заметил, как один глаз ему подмигнул! Поэтому, когда кружке подошел черед идти на переплавку, у бедного маленького Глюка чуть не разорвалось сердце: братья же лишь посмеялись над ним, бросили кружку в плавильный тигель и, покачиваясь, побрели в пивную, как всегда поручив Глюку разлить золото в формы, когда оно расплавится.

Проводив братьев, Глюк бросил прощальный взгляд на тигель, где плавился его друг. Струящиеся волосы уже исчезли, и оставался только красный нос да блестящие глаза, глядевшие еще более злобно, чем обычно. «Ничего удивительного, — подумал Глюк, — когда с тобой так обращаются».

Опечаленный Глюк медленно побрёл к окну и сел подышать свежим вечерним воздухом, подальше от горячего дыхания печи. Из этого окна открывался вид на цепи гор, которые окружали Долину Богатств, и особенно хорошо была видна скала, с которой низвергалась Золотая Река.

День как раз клонился к закату, и, сидя у окна, Глюк видел, как вершины гор окрасились в багровые и малиновые тона, как среди этих вершин горели и подрагивали яркие языки огненных облаков, как река, все затмевая своим сиянием, трепещущим золотым столбом низвергалась с уступа на уступ и багряная радуга, раскинувшая над ней свою широкую арку, то вспыхивала, то угасала в гирляндах водяных брызг.

— Ах! — громко вздохнул Глюк, не отрывая взгляда от реки. — Как было бы хорошо, если бы река и вправду была из золота.