Сказки 1001 ночи - [267]

И Абу Кир до тех пор разукрашивал путешествие Абу Сиру, пока он не захотел уехать, и затем они сговорились, что поедут. И Абу Кир обрадовался, что Абу Сир хочет ехать, и произнес такие слова поэта:

Покинь свою страну, чтобы успех найти,

Пять несомненных благ ты обретешь в пути:

Заботы и доход, рассеянье и знанье,

И собеседника, с кем время провести.

Пусть говорят тебе, что ждут в пути невзгоды,

Что трудно боль разлук и грусть перенести:

Не забывай, что жизнь средь зависти и злобы

Куда страшней, чем смерть, от коей не уйти[70].

И когда они решили ехать, Абу Кир сказал Абу Сиру: «О сосед, мы стали братьями, и нет между нами различия, и нам следует прочесть Фатиху и сговориться о том, что работающий будет зарабатывать и кормить неработающего, а все, что останется, мы будем класть в сундук и, когда вернемся в Искандерию, разделим это по правде и справедливости».

И Абу Сир сказал: «Это так и будет». И прочитал Фатиху о том, что работающий будет зарабатывать и кормить безработного. А затем Абу Сир запер свою лавку и отдал ключи ее хозяину, а Абу Кир оставил ключ у посланца кади, и лавка его была запертой и запечатанной, и оба взяли свои пожитки и отправились путешествовать.

Они сели на корабль в соленом море и уехали в этот же день, и досталась им на долю помощь, и, к довершению счастья цирюльника, среди всех, кто был на корабле, не было ни одного брадобрея, а было на нем сто двадцать человек, кроме капитана и матросов.

И когда распустили паруса на корабле, цирюльник встал и сказал красильщику: «О брат мой, это – море, на котором мы должны есть и пить, а у нас только немного пищи. Может быть, кто-нибудь мне скажет: «Пойди сюда, цирюльник, побрей меня». И я побрею его за лепешку, или за полушку серебра, или за глоток воды, и мы с тобой будем этим пользоваться».

И красильщик сказал: «Это неплохо!» – положил голову на доски и заснул. А цирюльник поднялся и, взяв свои принадлежности и чашку, накинул себе на плечо тряпку вместо полотенца, так как он был человек бедный, и стал ходить между путниками.

И кто-то сказал ему: «Пойди сюда, о мастер, побрей меня»; и Абу Сир побрил его, и когда он побрил этого человека, тот дал ему полушку серебра, и цирюльник сказал: «О брат мой, не нужна мне эта серебряная полушка! Если бы ты дал мне лепешку, она была бы для меня благословеннее в этом море, так как у меня есть товарищ, а пищи у нас мало».

И человек дал ему лепешку и кусок сыру и наполнил ему его чашку пресной водой, и Абу Сир взял это и, придя к Абу Киру, сказал ему: «Бери эту лепешку, и ешь ее с сыром, и пей то, что в чашке». И Абу Кир забрал у него это и стал есть и пить.

А потом Абу Сир, цирюльник, взял свои принадлежности, положил тряпку на плечо и с чашкой в руке стал ходить по кораблю, среди путников. И он побрил человека за пару лепешек и другого – за кусок сыру, и на него появился спрос, и всякого, кто ему говорил: «Побрей меня, мастер», он заставлял дать ему пару лепешек и полушку серебра, – а на корабле не было цирюльника, кроме него. И не настал еще закат, как он собрал тридцать лепешек и тридцать серебряных полушек. И оказался у него сыр, и маслины, и молоки в уксусе, и когда он просил что-нибудь, ему давали, так что у него стало всего много.

И Абу Сир побрил капитана и пожаловался ему на недостаток припасов в пути, и капитан сказал ему: «Добро пожаловать! Приводи твоего товарища каждый вечер, и ужинайте у меня. Не обременяйте себя заботой, пока будете ехать с нами».

И Абу Сир вернулся к красильщику и увидел, что тот все спит, и разбудил его, и Абу Кир, проснувшись, увидел подле себя много хлеба, сыра, и маслин, и молоки в уксусе и спросил: «Откуда у тебя это?» И цирюльник ответил: «От щедрот Аллаха великого». И Абу Кир хотел начать есть, но Абу Сир сказал ему: «Не ешь, о брат мой, и оставь это, оно пригодится нам в другое время. Знай, что я брил капитана и пожаловался ему на недостаток припасов, и он сказал: «Простор тебе! Приводи твоего товарища каждый вечер, и ужинайте у меня!» И первый наш ужин у капитана – сегодня вечером». – «У меня кружится голова от моря, и я не могу встать с места, – сказал Абу Кир. – Дай мне поужинать этими вещами и иди к капитану один». – «В этом нет беды», – сказал Абу Сир. И затем он сел и стал смотреть, как Абу Кир ест, и увидел, что он отламывает куски, как отламывают камни от гор, и глотает их, точно слон, который несколько дней не ел, и пихает в рот кусок, прежде чем проглотит предыдущий, и таращит глаза на то, что перед ним, точно гуль, и пыхтит, словно голодный бык над соломой и бобами.

И вдруг пришел матрос и сказал: «О мастер, капитан говорит тебе: «Веди своего товарища и приходи ужинать»; и Абу Сир спросил Абу Кира: «Ты пойдешь с нами?» И тот ответил: «Я не могу идти!»

И цирюльник пошел один и увидел, что капитан сидит, а перед ним скатерть, на которой двадцать блюд или больше, и он, и его люди ждут цирюльника с его товарищем.

И когда капитан увидел Абу Сира, он спросил: «Где твой товарищ?» И Абу Сир ответил: «О господин, у него кружится голова от моря». – «Не беда, – сказал капитан, – его головокружение пройдет. Иди сюда, ужинай с нами, я тебя ждал». И потом капитан освободил блюдо с кебабом и стал откладывать на него от каждого кушанья, так что оказалось довольно на десятерых. И когда цирюльник поужинал, капитан сказал ему: «Возьми это блюдо с собой для твоего товарища».