Сказка Востока - [222]

И после этого задумался, а какую пользу он ныне несет? Ведь он сам-то практически перестал бороться. В это время от Шадомы тревожное послание, она им живет, спрашивает: «Как ты? Береги себя!»

Теперь Малцаг вновь на перепутье, и к Шадоме хочется, помочь, рядом быть, бороться. А семья тянет к себе. И тут новое послание из Тебриза: «Тамерлан в первые дни весны отправился в Самарканд. Халилю поручено возглавить войска и следовать за ним». Это по делу, а потом еще несколько слов от Шадомы. Все это не в письме, а на словах. И что может передать гонец — сухие фразы. Но Малцаг слышит в этих словах столько щемящей тоски, столько грусти и любви. Ведь в них расставание, быть может, теперь навсегда. Она в одиночку в пекло пошла. Этого Малцаг вынести не мог. Зачехлил он свое красно-белое знамя, и вместе со средствами, что у него еще оставались, отправил за перевал, в Аргунское ущелье. А сам, более не мешкая, накинул на шею Тимурову пайзцу, этот ярлык, точнее ярмо, которое с самой юности висело на нем, довлело над ним и, как ошейник, вело на поводу лишений, испытаний, борьбы. Так Малцаг, и не один, а еще много кавказцев, стали под знамя тюрков, под командование Халиля.

Путь от Тебриза до Самарканда немногим более двух тысяч километров. Конная армия преодолевает это расстояние за полтора месяца. Однако Тамерлан теперь не спешит, он останавливается почти в каждом крупном городе. В честь него всегда грандиозный пир, во время которого на Властелина что-то находит, он начинает чинить самосуд: кого-то вешают, кого-то, кто ему понравился, поощряют. Говоря об этом периоде жизни, все летописцы сходятся в одном: Тамерлан всегда был жесток, но то, что он чинил теперь — настоящее зверство и все без разбору, свой-чужой, да в массовом порядке. При этом не забывал об управлении и власти. Так, сын Шахрух был назначен правителем Хорасана и всех западных земель; внук Пир-Мухаммед, младший брат покойного — Мухаммед-Султана — назначен правителем Индии, а Халиль остался при нем.

Лишь в августе Тамерлан прибыл в Самарканд. Он не стал жить в городе, а поселился в новом, сказочном саду под названием «Диль-шад». Потом он осмотрел строительство, нескольких архитекторов наказал, после чего приказал строить новую гробницу для внука Мухаммед-Султана из белого мрамора с золотым куполом.

Об этих последних месяцах жизни Властелина никто бы с достоверностью не узнал. Да в чем могущество и привлекательность Пера? Перо не только оставляет след истории, оно также возвеличивает того, кто это Перо в руках держит, кто Перо уважает и ценит.

При дворе Тимура было много послов великих держав: Китая, Египта, Монголии, Золотой Орды, Византии и Франции. Да никто из них неизвестен. А вот посол маленькой, далекой Кастилии, уже упомянутый Клавихо, с Пером дружил, оставил след — отчет о своей поездке в Самарканд. И вот он пишет, что объехал почти весь мир, побывал во многих городах, но такого богатого и процветающего, как столица Тимура, даже представить не мог — это город-сад, где дома придворных и богатых — целые замки, утопающие в зелени и цветах. Здесь даже балдахины, под которыми разносят богачей, отсвечивают блеском драгоценных камней. И всюду юные, красивые девушки-рабыни, привезенные со всех стран, они песни поют, на лютнях играют, всеми способами публику услаждают. А зрелищ в Самарканде — на любой вкус: от боя слонов, собак и змей до всяких музыкантов, фокусников и шутов. И нищих в Самарканде нет. Нищета Тимура угнетала. В этом городе нет воришек и попрошаек. По этому городу хочется медленно ходить пешком, созерцать и удивляться. Словом, Тимур молодец, разгромив и уничтожив сотни, если не тысячи поселений, он создал в своей столице утопию благоденствия на земле.

И вот настал день, когда посол Кастилии был допущен на прием. Обычно европейцы (это касается времен позднего средневековья) пишут о традициях и ритуалах восточных правителей с явной иронией и нескрываемой надменностью к примитивизму. В отчете Клавихо все наоборот. Процедура прохождения к Тимуру очень сложна, многоступенчата, в ней описываются слоны, еще какие-то экзотические животные, потом старик, дети-внуки, под конец на руках заносят, а посол трижды падает ниц, готов еще, пока Властелин не кивнет. А вокруг такие строения, такая роскошь, великолепие и шарм, что невозможно в это поверить, на ногах устоять.

«Государь Тимур сидел в портале на полу, перед входом в прекрасный дворец. Перед ним взмывали высоко вверх струи фонтана, а в бассейне плавали румяные яблоки. Государь сидел, скрестив ноги на шелковых с орнаментом коврах среди круглых подушек. Он был одет в шелковые облачения и высокую белую шапку, верх которой украшал большой рубин с жемчужинами и драгоценными камнями вокруг».

А далее очень интересная деталь. Посол далекой Кастилии вряд ли знал о намерениях Тимура, да описал очень важный исторический эпизод. При всех дворах, во все времена очень важно, кого куда посадят, — это вроде признание, амбиции, иерархия и анахронизм. Так вот, посла крошечной Кастилии посадили, как положено, несколько ниже того места, которое занимал посол императора Китая. И когда Тимур это заметил. Тимур этого не заметил, Тимур это прекрасно знал, и, как опытный режиссер, все спланировал и артистично выдал: