Сказка в дом стучится - [61]

— Знаешь, что Астрид Линдгрен в молодости коротко стригла волосы и носила брюки, которые считались тогда мужской одеждой? Теперь знаешь. Её осуждали, но она не обращала на все эти осуждения никакого внимания. Во мне, конечно, не было ее бунтарского духа, у меня были всего лишь жидкие волосы, и я никогда не подражала мальчикам, но сейчас стало реально обидно. Неужели так трудно принять, что мне было удобно со стрижкой? А сейчас удобно с хвостом. А больше ничего во мне не поменялось. Если у тебя девочки ассоциируются исключительно с юбками, то это твои проблемы, а не мои.

— Это общая проблема, — Рука с волос переместилась на коленку и побежала вверх, хотя я уже сидела в позе пай-девочки. — Не только мальчикам нравится задирать девочкам юбки, но и девочкам, когда мальчики не задирают им юбки, становится грустно.

Я схватила его руку и переместила на скамейку — старалась сделать это не резко, но все равно чуть не перевернула на песок коробку с целой пиццей.

— Кому-то лучше жевать, чем говорить, — попыталась сказать мягко, но вышло не очень.

— Вот я мягко и напоминаю про остывающий ужин… Ругаться будешь потом.

— Я не собираюсь с тобой ругаться.

Его губы скривились в усмешке, но глаза, к общему нашему счастью, задержались на коробке.

— Будешь. Я точно знаю, что будешь. Но лучше делай это на сытый желудок. Иначе из тебя может вылиться слишком много желчи. Впрочем, я задним умом понимал, что не должен был привозить тебе это…

— Что это?

— Сказал же, что после пиццы.

Теперь по нахальным губам расплылась блаженная улыбочка — от Терёхинских сюрпризов обычно пропадает аппетит, но все же стоит рискнуть и открыть коробку.

— Возможно, я наберусь смелости и выкину подарочный пакет вместе с его содержимым в мусорку. И подарю тебе что-то более дельное…

Он поднял руку, но она не дошла до моей щеки — я успела стянуть волосы в хвост собственными, все ещё чистыми пальцами.

— Надо было лучше купить резинку.

А сейчас надо молчать — в его словах подтекст отсутствует напрочь, он акын: что видит, то и поёт: просто в русском языке при всем его богатстве одни и те же слова подчас означают совершенно разные вещи. Я сунула свободную руку в карман и — действительно благословение небес — вытащила резинку для волос.

— Забыл, что у меня свидание с бабой Ягой, которая наколдует все… — проговорил он, когда я затянула мешающиеся волосы в тугой хвост, не думая про петухи.

Зато не забыл, что свидание, а я-то решила, что незапланированный пикник, просто полдень с полночью из-за белых ночей спутали… Лучше забью рот пиццей, а то точно начну извергать желчь. Потянулась к коробке, но Терёхин опередил, и я с благодарностью приняла на салфетке двойной кусок пиццы. Нам лучше есть, а то заговоримся… Вот и ели. Молча. Но вдруг Терёхин тронул меня за плечо.

— Александра, не отворачивайся… Или ты испытываешь ко мне такую личную неприязнь, что кушать не можешь?

Кавказский акцент ему дался легко, а вот у меня проглотить второпях ободок пиццы не очень получилось — пришлось схватиться за чай.

— Я это ещё за завтраком заметил… — прошелся он от души мне по спине.

Я чуть чаем не облилась.

— А я не замечаю, извини… — вернула я на скамейку стакан и взяла второй кусок пиццы, не дожидаясь ухаживания. — Дурную привычку выработала, пока ждала вживление импланта. У меня уже не свой зуб.

Пришлось улыбнуться.

— Теперь представь на его месте чёрную дыру. Зрелище, скажу, не из приятных. А с пластиной нельзя было есть. Впрочем, я исключила весь общепит, кроме кофе без тортика. Хуже было в Кемерово: между завтраком и ужином только вода в театре. Ты не представляешь, что это за танталовы муки смотреть на печенье, которое все уплетают. Зато я выработала железную волю. Ну и внеплановую диету… Вот поэтому и не изменилась со школы… Так что не обижайся, что я рот прикрываю. Это не из-за тебя. Мне много чему приходится учиться заново. Скороговоркам, например, а думала, что этот тихий ужас остался в далеком студенчестве. Тридцать три корабля лавировали, лавировали да не вылавировали. Ну чего ты так на меня смотришь теперь? Мысль, что ты меня пугаешь, тебе нравилась больше?

Он тряхнул головой, почти незаметно. А, может, всего лишь вскинул на меня глаза.

— Я просто не решаюсь спросить… А как целоваться без переднего зуба? Язык не вываливается?

— У тебя оба зуба на месте, а что-то прикусить язык не шибко-то получается.

— И все же, баба Яга, как оно?

Я отвела взгляд, с трудом не закатив глаз. Вцепилась обоими зубами в кусок пиццы и долбанула Терёхина по ноге, когда тот толкнул мою коленку. Но он сделал это снова, и снова, даже после того, как я испачкала кроссовками низ его брюк.

— Валера, отстань! Я могу вмазать кулаком. Он у меня сильный. Между глаз засвечу или чуть ниже, чтобы ты убедился на собственном опыте…

— Ответить сложно?

Я смотрела на море и жевала, а когда потянулась за чаем, наткнулась на протянутый стакан и заодно напоролась на острый взгляд.

— Я не пробовала целоваться без зуба. А с муляжом и подавно. Не было повода. И это стало для меня отличной перезагрузкой. Я выдрала зуб одновременно с выпиливанием одного человека из своей жизни. Я за честность во всем. На двух лошадях одним седалищем далеко не уедешь. Спать с одной, чтобы невинно ухаживать за другой — это низко.