Сказка в дом стучится - [58]

— Сгинь!

И она сгинула, но в коридоре осталось так тихо, что я совсем не была уверена, что меня не подслушивают в щель между дверью и паркетом.

— Я избавился от твоей ступы, баба Яга! — услышала я из телефона. — Лечу домой налегке.

— Зато ко мне тебя принесла нелегкая, — прошептала я в ответ. — У меня капец теперь как дома весело, а я сутки уже, получается, не спала. И мне, кажется, не светит сегодня. Свет клином на твоем танке сошелся. И это она еще про тебя ничего не знает. Что молчишь?

— Ну, а что я могу ответить? Могу только приехать… Обнять. Забрать. Можно в любом порядке и по отдельности, но оптом выйдет дешевле. Ну чего молчишь? Диван на даче мягкий, Бусю я заберу, вискаря налью. Приставать не буду, хотя и очень хочется.

В каждом слове сквозил смех, и я не удержалась — рассмеялась. От души, хоть и конспиративно-тихо.

— Валера, скажи честно, это и был твой план? Сделать мою жизнь с матерью невыносимой?

—Ты мне льстишь, Скворцова. Я слишком тупой, чтобы строить какие-то планы в отношении женщин. Действую, как бог на душу положит. Может, у него какие-то на тебя планы. Я пока не в курсе… Хотя курс меняю. Секунду…

В трубке наступила тишина — секунд на двадцать. Потом голос Терёхина вернулся — в серьезное состояние.

— Я развернул такси. Буду у тебя, говорят, минут через… Нет, через час. Мне тут надо завернуть еще кой-куда. Не за цветами, не пугайся. Так что бери походный рюкзак, ключи от Хайлендера и спускайся в девять десять.

На секунду меня охватила немота. Нет, пока он говорил, мне уже поплохело, но я тогда еще могла дышать, а сейчас уже судорожно открывала рот — беззвучно.

— Ты сдурел? — сумела я наконец не только выдать в ответ, но еще и избавиться от матерного эквивалента, который сюда ох как просился.

— Скворцова, не испытывай мое терпение. Не спустишься, поднимусь сам. И будет еще хуже, чем сейчас. Возьми, во что завтра переодеться, и куртку потеплее. Уложу тебя спать во дворе, если нас на порог не пустят.

И он сбросил звонок. Но сбросить оцепенение от его звонка не получилось даже через пять минут.

Глава 33 "Испанский стыд"

Через десять минут я все же начала двигаться и довольно быстро. Для начала действительно достала из шкафа чистые джинсы, футболку и сменное белье — без кружева. За зубной щеткой нужно идти в ванную, а в ванной нужно сходить в душ. А для душа надо тоже взять чистую одежду и… Свитер, чтобы не трясло. Он хлопковый: в нем ни холодно, ни жарко. Как и мне должно быть от приглашения Терёхина. Отчего тогда уши пылают, точно мне загодя отдергали их тридцать раз?

Да, уши мне сейчас мама надерет. Но только после душа. Правда сначала нужно вытолкать оттуда сестренку с феном.

— Ты чего не с пижамой? — удивилась та.

— Ухожу я от вас, злые вы…

— Аль, я серьезно!

— Так и я серьезно. У меня вынужденное свидание.

— Какое? Ты же спать собиралась… — хлопала сестренка большими глазами.

— А я от своих планов и не отказываюсь. Я только локацию меняю. С вами мне все равно не уснуть будет. Приду утром, так что можете на засов запереться.

— Ты серьезно сейчас?

— Вероника, уйди уже наконец! Не лето, чтобы прямо из душа на улицу прыгать. И достань мне какой-нибудь из своих старых рюкзаков.

Через десять минут я вывалилась в коридор с зубной щеткой, дезиком и испариной на лбу — не от душа, а от мыслей, что я делаю сейчас несусветную глупость.

— Аля, что ты затеяла?!

Мать преградила мне дорогу, но у меня от страха перед встречей с Терёхиным сжался не только желудок, и я спокойно протиснулась по стеночке в комнату, чтобы бросить все в школьный рюкзак, который Вероника заботливо положила возле моей сменки.

— Аля!

Я обернулась, застегивая на весу молнию.

— Мама, я завтра вернусь. Не рано. Так что увидимся вечером, после работы. Тогда ты точно успокоишься, и я смогу жить дальше. А не успокоишься, мне придется свалить навсегда.

— Он за тобой приедет?

— Я — за ним. У нас машина одна на двоих нынче.

— Аля, не надо за ним ехать. Аля, успокойся! Так нельзя…

— Мама, а как можно? Мне тридцать лет. Я могу сама решать, с какими мужчинами встречаться и какие подарки принимать. Испанский стыд на то и испанский, чтобы в России его не испытывать. Успокойся, мам! Ты никогда не думала, что твои подружки и наши соседи мне просто завидуют? Не думала? А вот подумай и успокойся. Коньячка выпей. Отпустит.

— Я тебя не отпускаю!

И она действительно встала в дверях.

— Рискуешь познакомиться с моим хахалем лично. Он сказал, что поднимется, если я не спущусь.

— Ты же едешь за ним…

Черт, сболтнула лишнего. И без коньяка.

— Он на такси приедет, и мы поедем куда-нибудь… Ночь длинная.

— Не езжай к нему домой… — выдала она мне шепотом, будто ей самой стало страшно от собственной глупости.

— Мам! Мы взрослые люди, мне тридцать, ему — сорок. Мы, наверное, без твоих советов решим, что нам делать. Для этого, кстати, домой ехать совсем не обязательно. Мама, дай мне пройти!

Я прошла, к кладовке, стащила с крючка куртку, вытащила из-под вешалки кроссовки. На мне штаны из мягкого вельвета — в них спать удобнее: цвет в цвет с Баронессой буду. Да что ж меня так трясет? Футболка уже вся мокрая, а это ж только начало… Чего только, не понятно.