Сказка Шварцвальда - [71]

Иоланта, мертвенно бледная, медленно подняла огромные воспаленные глаза, ища ребенка. Регина сделала незаметный знак Софии, служанка осторожно положила притихшего младенца на грудь умирающей.

— Спасибо тебе, как имя твое, женщина — спросила она, еле ворочая языком.

— Регина меня зовут. Только ты не говори много. Сил осталось у тебя, милая, на несколько мгновений. Сейчас мужа твоего позову. Простись с ним.

Повитуха быстро подошла к двери и приподняла засов. Вильгельм ворвался в комнату и, поняв все, с горестным стоном бросился на колени пред кроватью Иоланты, схватив ее за руку.

— Любовь моя! Милая моя, не покидай нас. Иоланта, радость моя…

Горячие слезы текли по его щекам. Вильгельм иступлено прижал руку умирающей жены к губам и начал молиться, ни разу не взглянув на младенца…

В этот момент девочка, испугавшись, вновь начала жалобно попискивать. Регина взяла ее на руки и нежно зашептав малышке на ушко, отвернулась к окну.

Иоланта высвободилась из судорожных объятий мужа, погладила Вильгельма по щеке, ее рука бессильно повисла.

— Любовь моя, Вильгельм, видимо Богу угодно, чтобы я перешла в его удел. Не плачь, мне уже не больно, мне легко и спокойно, видишь, я не одна ухожу, ангелы небесные сошли за мной. Вот они, стоят у кровати и ждут. Ты видишь?

Вильгельм, быстро обернулся и, увидев лишь пустоту, снова начал умолять Иоланту не бросать его.

— Стой Вильгельм, не перечь мне. Мне тяжело говорить. Я ухожу… Молю, береги нашу дочь, передай ей всю свою любовь и ласку. Люби ее, как любил бы меня… И ты…

Несчастная женщина с трудом повернула голову и посмотрела на стоящую чуть поодаль Регину с ребенком на руках.

— И ты… сестра… обещай мне, что позаботишься о моей девочке… Прошу.

— Да, я обещаю, Иоланта. Я не оставлю твоего ребенка в беде. Иди с миром.

Регина тяжело вздохнула и, пряча слезы, отвернулась к окну, где уже сгущались сумерки.

Она сделала, все, что могла, одна жизнь спасена. Она успела, спасибо великой Богине и супругу ее. Но что-то неуловимое, неосязаемое, тайное не давало покоя ведунье. Она чувствовала, знала в душе, что теперь ее жизнь прочно, до самой кончины, связана с жизнью малышки, только что принятой ей на этот свет. И в жизни этой будет немало испытаний и бед.

Последние слова Маша слышала уже в полудреме, через мгновение, она забылась сном.

Сказка

Когда полусон — полуявь потихоньку оставили ее, сквозь дрему с обрывками страшного рассказа о рождении девочки, Маша услышала голоса, раздающиеся прямо над ее ухом и казавшимся сначала продолжением грезы. Потом она узнала голос Макса, обсуждающего с Клайвом правильность выбираемого маршрута.

— Послушай, я не хуже тебя знаю страну. У нас три варианта добраться до Дизентиса. Два из них лучше, последний можно забыть. Ты высаживаешь нас в Лозанне дальше поднимаешься по автобану в сторону Нойшателя и Базеля- тогда по плану у нас три пересадки. Это хуже всего. Второй, ты терпишь наше общество еще час и везешь до Берна, там и до Базеля рукой подать, и нам, хотя дольше, но всего одна пересадка. Что касается Люцерна, то…

Клайв его перебил

— Макс, стоп. Исходи из того, что я располагаю временем. К редактору в выходной день я точно не поеду — так что пара лишних часов у меня в запасе есть. Поэтому — воспользуйся мною как экстравагантной рикшей. Я довезу вас максимально близко.

Маша лежала в кресле, боясь пошевелить затекшей рукой. Она всегда любила подслушивать.

Молодые люди не заметив, что их стало трое, продолжали разговор.

Снова заговорил Клайв, он задал все тот же актуальный вопрос, по всей видимости, прежний Машин ответ его не удовлетворил.

— Ты едешь с ней в Дизентис как сопровождающий. Но она сама владеет языком. Какова тогда твоя роль? Мне интересно потому, что эта дыра далеко от проторенных маршрутов…

— Ты сам себе отвечаешь. Маша хочет увидеть музей, а одну в глухую ретороманскую деревню, где от силы один захолустный отель — ее отпускать опасно. Не в смысле, что ее жизни что- то угрожает, а в смысле абсолютного языкового барьера. Там никто не знает хохдойч, ее запас — фикция. Этот кантон сохранил редкий романский язык, смесь древнего алеманского с латинским. Адский микс. Я как носитель немецкого и то смогу помочь лишь отчасти.

(Мой умница. Все правильно. Откуда ему знать больше, когда я сама ничего не рассказывала..)

— Понятно… Все равно странный визит для туристки, впервые попавшей в страну. Но это не мое дело. Хорошая она девочка, не правда ли? Привлекательная. Вижу, ты пропал, парень?

(Маша старалась дышать равномерно, разговор становился все более захватывающим)

Макс молчал. Через некоторое время послышалось довольное хихиканье Клайва и резкий взволнованный вздох на заднем сидении.

— Не знаю — Маша услышала глухой голос Макса. — не знаю.

— Да что тут знать! Ты ей нравишься, поверь, я дока, что касается женского съема. Она запала на тебя. Так что — вперед! Кстати — вы отлично смотрелись вчера на фоне гаснущих звезд….. Стоп. Мари, тебе мама не говорила, что подслушивать, не только плохо, но порой и опасно???

Девушка сдалась. Потянувшись и сладко зевнув, расправила, наконец затекшую руку. Она повернула к собеседникам хитрое лицо нашкодившей лисички и обезоруживающе улыбнулась. Глаза Макса счастливо просияли в ответ.