Сказка с (не)счастливым концом(?) - [6]

– Пап? – мальчик обернулся к отцу, поднося ему к лицу игрушку. – А мы на таких ракетах будем летать в будущем?

– Павлуша, у вас будут намного лучше, поверь мне!

Паша никак не мог понять, кто только что поздоровался с ним. Сквозь редкие штакетины забора было видно лишь пустую дорожку и сидящих на ветках кустов воробьев.

– Ты меня слышишь? Привет! – снова произнес кто-то невидимый.

– Привет, – осторожно ответил Паша. – Ты кто? – шепотом спросил он в пространство, опасаясь, как бы его не услышали те двое, со скамейки.

– Пааап, что-то я замерз. – ребенок прижался к отцу и мелко задрожал.

– Пойдем в дом, Павлуша, пойдем в дом. – Мужчина взял сына на руки, встал со скамейки, и скрылся в доме.

– Паша, здравствуй! – голос будто бы доносился из-за спины Паши.

– Да кто ты такой, черт тебя дери!? – воскликнул Паша, вертясь на месте и никого не находя.

– Занозин! – услышал Паша громкий зловещий шепот и открыл глаза.

В темноте, освещаемой редкими тусклыми вспышками лампочек медоборудования, угадывался крупный мужской силуэт, блестящие глаза и тонкогубый рот Посколитова.

– Ты мне во всем признаешься, гнида! – тот наклонился над Пашей и упер ему руку в грудь. – Или вновь будешь покойником!

– Что? Что вы делаете? – захрипел Паша, с трудом вдыхая воздух стиснутыми от давления Посколитова легкими. – Вы совсем больной что ли?

– Говори, сука! Ты поезд взорвал? Кто твои подельники? – Посколитов яростно изрыгал из себя слова, и на Пашу летели брызги слюны из перекошенного рта гсбшника.

– Я вам уже сказал, что я ничего такого не делал! Оставьте меня в покое! Где Гурвич? Он знает о вашей выходке? – Паша попытался сдвинуть руку Посколитова у себя с груди, но это оказалось безнадежным занятием.

– Ты не будешь знать покоя, слизняк! И никто тебя отсюда не спасет, никто не придет за тобой! Ни твои дружки-террористы, ни дружки-сраные активисты, никто! Для всех ты – уже покойник, покойник! О, уж мы-то позаботились об этом! – Посколитов вошел в какой-то, похожий на религиозный, раж. – Запомни это, гнида! – Он сильно стукнул Пашу по щеке открытой ладонью своей левой руки, и у того зазвенело в ушах.

– Ты теперь наш! – Посколитов распрямился над Пашей и развел руки в стороны. – И нашим останешься до конца! Каким бы он для тебя ни был, дорогой ты наш Павел Андреевич, – выплюнул он напоследок. – Я еще вернусь к тебе, и лучше бы тебе к тому времени быть готовым признаться во всем! – гсбшник повернулся к аппаратуре и, пошарив рукой между стеной и тумбочкой, выдернул провода из розетки.

– Наслаждайся темнотой, Занозин. Тебе недолго осталось на этом курорте! – заключил он и вышел из комнаты.

Насладиться темнотой не получалось. Пашины мысли бегали по голове, как застигнутые врасплох ярким светом тараканы, натыкаясь друг на друга.

«Вот попал!» «За что это все мне?» «Что за херня?» «Покойник?» «Тварь, просто конченая тварь!» «Мразота!» фразы вертелись, сменяя друг друга, в бесконечном хороводе вокруг пашиной головы.

– Да что же это такое? – простонал Паша в отчаянии. – Почему я? Почему именно я? – он саданул кулаком себе по бедру и скривился от боли.

– Паша! – позвал тихий голос в темноте.

– Да что, бля? Кто тут еще? – Паша широко раскрыл глаза, пытаясь разглядеть нового посетителя, но в комнате кроме него никого не было.

– Это я. Вернее, ты. Мы.

– Что? – голос вроде был Паше знаком. Точно, это с ним Паша здоровался во сне!

– Понятно, – протянул скучным голосом Паша. – Не хватало только кукушке съехать… ну что ж, неудивительно, после всех этих событий… В моей раненой башке завелся чертов друг! Ну здравствуйте, дорогой товарищ! – саркастически улыбнулся он сам себе.

– Паша, тебе необязательно говорить вслух. Сформулируй вопрос или фразу в своей голове, и я тебя услышу.

– Почему-то я не удивлен этому обстоятельству. – Паша продолжил говорить вслух, правда теперь снизил голос до шепота. – Ну давай, представляйся. Как тебя там? Барон Вислобрюх или Наполеон Третий? Ада Горштейн? Савелий Крамаров?

– Паша, я настаиваю на том, чтобы мы с тобой общались мысленно. Поверь, это будет для тебя… для нас намного полезнее и, что самое важное, безопаснее. Ты же не хочешь, чтобы твои новые друзья обвинили тебя еще по нескольким статьям, а в конце сожгли на костре как ведьму? Хоть сейчас и не те, не такие уж далекие, времена, люди определенных профессий с тех пор не сильно изменились.

– Так пойдет? – громко попробовал подумать Паша про себя.

– Отлично. Нам повезло, что Иван Алексеевич в запале, так сказать, праведного рвения обесточил питавшую нас аппаратуру. Видишь ли, она, как и все остальное у этих людей, помимо основной, выполняет сразу несколько довольно необычных дополнительных функций. Твои слова могли услышать и сделать кое-какие, неприятные для нас, выводы.

– Знаешь, я почти ничего не понял из того, что ты мне сказал! Или сказала, сказало? – Паша закатил глаза и провел ладонью по лицу. – Будешь утверждать, что ты – не плод моего, воспаленного недавним явлением душки Посколитова и всеми остальными злоключениями, воображения? Тогда кто, или что?

Несколько минут голос внутри Паши молчал. Паша уже начал подумывать, что его галлюцинации, вызванные нервным потрясением, прошли, но это, конечно, было не так.