Сказка про котика Шпигеля - [11]

Недоверчиво взглянув на Шпигеля, Пинайс сказал:

— А сумеешь ли ты, бездельник, точнее осведомить меня об этом кладе и показать мне его воочию?

— В любое время! — с готовностью отозвался Шпигель. — Но вы должны знать, господин чернокнижник, что не такое это для вас простое дело — достать золото из колодца. Вам наверняка свернули бы шею: ведь в колодце шалит нечистая сила; об этом у меня есть кое-какие сведения, о которых я, по некоторым обстоятельствам, не могу распространяться.

— Э, да кто же говорит о доставании? — не без опаски сказал Пинайс. — Сведи меня туда и покажи мне клад! Или, лучше, давай-ка я тебя сведу на крепкой веревке, чтобы ты не удрал от меня!

— Как вам угодно! — отвечал Шпигель. — Но захватите с собой еще и другую длинную веревку и потайной фонарь, который вы могли бы опустить на этой веревке в колодец, — ведь он страх какой глубокий и темный!

Пинайс последовал совету и привел резвого кота в сад покойной старой девы. Вместе перелезли они через ограду, и Шпигель показал чернокнижнику скрытый среди разросшихся кустов путь к заброшенному колодцу. Придя туда, Пинайс спустил в колодец фонарь и стал жадно вглядываться вглубь, ни на минуту не спуская Шпигеля с привязи. И действительно, на дне, под зеленоватой водой, поблескивало золото.

— Я и впрямь вижу его! — воскликнул Пинайс. — Это правда! Ну и молодец же ты, Шпигель! — Потом, снова зорко вглядываясь во мрак, он спросил: — А их в самом деле десять тысяч?

— Поклясться в этом, пожалуй, нельзя, — отвечал кот. — Я не был там внизу и не считал! Возможно даже, что девица, когда несла сюда деньги, обронила по дороге несколько золотых, уж очень она была взволнована.

— Ну, если и будет на десяток-другой меньше, — сказал Пинайс, — это для меня не важно.

Он уселся на закраину колодца; Шпигель тоже сел и принялся лизать лапку.

— Вот клад и налицо, — молвил Пинайс, почесав за ухом, — и подходящий мужчина тоже найден; не хватает только девицы, прекрасной как день!

— Как так? — спросил Шпигель.

— Я хочу сказать, — пояснил чернокнижник, — не хватает только той, что должна получить эти десять тысяч золотых гульденов в приданое, чтобы доставить мне этим радостную неожиданность в день свадьбы, и, сверх того, должна обладать всеми теми приятными свойствами, которые ты расписал!

— Гм! — возразил Шпигель. — Дело обстоит не совсем так, как вы говорите. Клад налицо, это вы правильно заметили, девица, прекрасная как день, у меня, по правде сказать, тоже на примете; а вот найти мужчину, который при этих сложных обстоятельствах захочет на ней жениться, — в этом-то и загвоздка! Ибо в наши дни красота впридачу должна быть еще позолочена, точно орехи на рождественской елке, и чем пустопорожнее становятся головы у мужчин, тем больше им охота заполнить эту пустоту жениным добром, чтобы с большей приятностью провести время: то муж с важным видом осматривает лошадь, то покупает кусок бархата, то, после долгой суеты и беготни, заказывает хороший самострел и у него безвыходно сидит оружейник; только и слышишь: надо мне собрать мой виноград и вычистить мои бочки, заняться прививкой моих деревьев, заново покрыть мою крышу, послать мою жену на воды — она прихварывает и стоит мне больших денег; надо вывезти мои дрова из лесу; надо взыскать с моих должников все, что мне причитается; я купил пару борзых; я выменял моих гончих; я сторговал массивный выдвижной дубовый стол и отдал впридачу мой большой ореховый ларь; я подвязал мои бобы на жерди; я продал мое сено; я посадил в моем огороде салат; словом, с утра до вечера разговор все один — про мое да про мое. А есть и такие, что говорят: на будущей неделе у меня стирка, мне пора проветрить мои перины, мне нужно нанять служанку, нужно переменить мясника, прежним я недоволен; я по случаю купил прехорошенькую вафельницу и продал мой серебряный ларчик для пряностей, он мне был ни к чему… Все это, разумеется, по праву принадлежит жене, и вот эдаким манером лежебока проводит время и крадет у господа бога один день за другим, перечисляя свои хлопоты, а на самом деле — палец о палец не ударяя. В крайнем случае, если бездельник смекнет, что надо сбавить спеси, он, пожалуй, скажет: «Наши коровы и наши свиньи», но все же…

Тут Пинайс, дернув привязь так сильно, что Шпигель жалобно замяукал, в ярости закричал:

— Замолчи, пустобрех! И скажи немедля: где та, которая у тебя на примете? — Ибо перечисление всех этих благ и занятий, связанных с приданым жены, еще больше разохотило тощего чернокнижника.

— Неужели вы действительно хотите взяться за это дело, господин Пинайс? — с удивлением спросил Шпигель.

— Разумеется, хочу! Кому же за него взяться, как не мне? А посему — выкладывай! Где некая особа…

— Чтобы вы могли пойти и посвататься к ней?

— Разумеется!

— Ну, так знайте — без меня вам не обойтись! Вы должны обратиться ко мне, если хотите заполучить жену и деньги! — с невозмутимым видом заявил Шпигель и начал прилежно водить обеими лапками по ушам, всякий раз предварительно слегка смачивая их. Пинайс призадумался, покряхтел и молвил:

— Я вижу, ты хочешь расторгнуть наш договор и спасти свою шкуру!