Сказка о силе - [63]

Когда я описал прыжок дона Хенаро на дерево и его прыжок с него, дон Хуан сказал, что вопль воина является одним из наиболее важных моментов магии, и что дон Хенаро был способен фокусировать свой вопль, используя его как двигатель.

— Ты прав, — сказал он. — Хенаро взлетел, будучи притянут частично своим воплем и частично деревом. Это было настоящим видением с твоей стороны. Это было настоящей картиной нагваля. Воля Хенаро была сфокусирована на этом вопле, и его личное прикосновение заставило дерево притянуть нагваль. Линии были протянуты туда и сюда — от Хенаро к дереву и от дерева к Хенаро.

Что ты должен увидеть, когда Хенаро прыгнул с дерева, так это то, что он был сфокусирован на месте перед тобой, а потом дерево толкнуло его. Но это только казалось толчком. В сущности, это было более похоже на освобождение от дерева. Дерево отпустило нагваль, и нагваль вернулся обратно в мир тоналя на то место, на котором он сфокусировался.

Во второй раз, когда дон Хенаро опустился с дерева, твой тональ не был так ошеломлен. Ты не индульгировал столь усердно, и поэтому из тебя не были выжаты соки, как это было в первый раз.

Около четырех часов дня дон Хуан прекратил наш разговор. — Мы идем назад к эвкалиптам, — сказал он. — нагваль ждет нас там. — Не рискуем ли мы, что нас увидят люди? — спросил я. — Нет, нагваль будет держать все взвешенным, — сказал он.

Шепот нагваля

Когда мы приблизились к эвкалиптам, я увидел дона Хенаро, сидящего на пне. Он помахал рукой, улыбаясь. Мы присоединились к нему. На деревьях была стая ворон. Они каркали, как если бы их что-то пугало. Дон Хенаро сказал, что мы должны оставаться неподвижными и спокойными до тех пор, пока не успокоятся вороны.

Дон Хуан прислонился спиной к дереву и сделал мне знак, чтобы я тоже прислонился к дереву рядом с ним, в нескольких футах слева от него. Мы оба были лицом к дону Хенаро, который находился от нас в шести-восьми метрах.

Едва заметным движением глаз дон Хуан дал мне знак поменять ноги. Он стоял твердо, слегка расставив ступни и касаясь ствола дерева только верхней частью лопаток и затылком головы. Его руки висели по бокам.

Мы стояли так, наверное, около часа. Я удерживал пристальный взгляд на них обоих, особенно на доне Хуане. Какой-то момент он мягко соскользнул по стволу дерева и сел, все еще удерживая контакт с деревом теми же точками своего тела. Его колени были подняты, и руки он положил на них. Я воспроизвел его движение. Мои ноги крайне устали, и перемена позы дала им более приятное чувство.

Вороны постепенно перестали каркать, и, наконец, в поле не раздавалось ни одного звука. Тишина для меня была более нервирующей, чем шум ворон.

Дон Хуан заговорил со мной спокойным тоном. Он сказал, что сумерки — мой лучший час. Он взглянул на небо. Должно быть, уже было больше шести. Я слышал далекие крики гусей и, может быть, индюков. Но на поле, где росли эвкалипты, не было никакого шума. Очень долгое время не слышно было посвиста птиц или звука крупных насекомых. День был сумрачный, и я не мог определить положение солнца.

Тела дона Хуана и дона Хенаро оставались в совершенной неподвижности, насколько я мог судить, за исключением тех нескольких секунд, когда они меняли позу, чтобы отдохнуть.

После того, как мы с доном Хуаном скользнули на землю, дон Хенаро сделал внезапное движение. Он поднял ступни и сел на пне на корточки. Затем он повернулся на 45 градусов, и я смог видеть его левый профиль. Я посмотрел на дона Хуана в поисках объяснения. Он дернул подбородком. Это была команда смотреть на дона Хенаро.

Ужаснейшее возбуждение начало охватывать меня. Я не мог себя сдержать. Мои кишки судорожно двигались. Я абсолютно точно мог чувствовать, что ощущал Паблито, когда он увидел сомбреро дона Хуана. Я испытал такое кишечное расстройство, что вынужден был вскочить и помчаться в кусты. Я слышал, как они взвыли от смеха.

Я не смел вернуться туда, где они находились. Некоторое время я колебался, размышляя о том, что очарование должно было быть разорвано моей внезапной выходкой. Однако мне не пришлось размышлять слишком долго. Дон Хуан и дон Хенаро пришли туда, где я находился. Они зажали меня с боков, и мы пошли на другое место в поле. Мы остановились в самом центре, и я узнал то место, на котором мы были утром.

Дон Хуан заговорил со мной. Он сказал, что я должен быть текучим и молчаливым и должен прекратить свой внутренний диалог. Я слушал внимательно. Дон Хенаро, должно быть, осознавал, что мое внимание было приковано к наставлениям дона Хуана, и он воспользовался этим моментом, чтобы сделать то, что он делал утром. Он опять издал свой с ума сводящий вопль. Он застал меня врасплох, но не неподготовленным. Я почти немедленно восстановил свое равновесие дыханием. Потрясение было ужасающим, однако оно не имело на меня того длительного эффекта, и я смог проследить за движениями дона Хенаро глазами. Я видел, как он прыгнул на нижнюю ветку дерева. Я проследил за его прыжком на расстояние двадцати пяти-тридцати метров и испытал странное зрительное расстройство. Не то, чтобы он прыгнул посредством пружинящего действия своих мышц. Он скорее скользнул по воздуху, частично катапультированный своим ужасным криком и притянутый какими-то смутными линиями, эманированными из дерева. Казалось, дерево втянуло его своими линиями.