Сказка о русском лингвисте, расшифровавшем письменность индейцев майя - [2]
Страница рукописи епископа де Ланды с записью "алфавита" майя (изображение: журнал "Наука и жизнь")
Книга, написанная епископом Ландой, и кодексы майя, избежавшие сожжения на кострах, разведённых по его же воле, вызвали ожесточённые споры среди современных лингвистов. Ланда записал три десятка иероглифов майя в качестве букв алфавита, но исследователи вскоре поняли, что индейские иероглифы не могли быть буквами — их слишком много. И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, среди них не осталось никого, кто знал бы древнюю письменность и мог бы помочь учёным.
Главным специалистом в мире по расшифровке письменности майя считался Эрик Томпсон — американский учёный британского происхождения. Он много сделал для раскрытия тайн цивилизации майя. Даже в свадебное путешествие они с женой отправились в американские джунгли, верхом на мулах, выбрав маршрут так, чтобы попутно исследовать развалины древнего города майя.
Томпсон отвергал мысль о том, что иероглифы майя представляют собой буквы или слова. Он считал их символами, картинками, которые выражают идеи, а не звуки. Например, красный свет светофора — символ, который не соотносится со звуком. Его нельзя произнести, но, подобно иероглифам майя, он сообщает идею: идти через дорогу нельзя.
Символическая теория Томпсона превращала расшифровку иероглифов майя в практически невыполнимое дело — попробуйте достоверно догадаться, какой символический смысл вкладывали индейцы в каждый из многих сотен своих рисунков! Томпсон с большим пренебрежением относился к книге епископа Ланды: «Знаки, которые приводит де Ланда, — недоразумение, путаница, глупости... Можно растолковывать отдельные рисунки. Но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать!..»
Иероглифы майя, вырезанные в камне. Найдены в руинах Паленке. Выставлены в музее Паленке (Мексика) (изображение: журнал "Наука и жизнь")
Мало того, что теория Томпсона была ошибочна, она мешала расшифровке иероглифов майя ещё и тем, что учёный, будучи мировым авторитетом, не терпел в майянистике инакомыслящих. Случалось, выступит какой-нибудь лингвист против теории Томпсона — и вскоре оказывается безработным.
Но судьба Кнорозова от мнения Томпсона не зависела. Юрия не устраивала американская символическая теория, и он несколько лет ломал голову над разгадкой тайны рисунков майя.
Кнорозов засыпал в своей маленькой комнатке утомлённый дневной работой и размышлениями, и ему снился берег Карибского моря. Индейцы сидят у костров, что-то рассказывают друг другу, смеются. Юрий напряжённо вслушивается в их речь, пытаясь различить знакомые слова, — и не может. Как ему хотелось попасть в страну майя и побродить среди развалин индейских храмов! Казалось, сама древняя земля индейцев подскажет всё время ускользающий ключ к расшифровке индейских иероглифов. Но мечта о поездке в Центральную Америку была в те времена совершенно несбыточной. Молодому учёному приходилось пользоваться тем, что было в его распоряжении.
Кнорозов внимательно изучил книгу Ланды. Монах старательно записывал факты, но почему же он так напутал с алфавитом майя? Да потому, что был малообразованным человеком и вряд ли имел представление о других видах письменностей. К тому же, пробуя соотнести иероглифы майя с хорошо знакомым латинским алфавитом, де Ланда привлёк в помощники индейцев.
Молодой исследователь представил себе, как это было. Он словно услышал разговор двух людей: одного — смуглого и полуголого, другого — бледного, в тёмной глухой одежде.
— Вот испанский алфавит... — епископ произносит вслух названия первых букв латинского алфавита. — Теперь напиши мне знаки вашего языка, соответствующие этим буквам!
Индеец майя угрюмо слушает монаха. Он ненавидит епископа-пришельца, который беспощадно уничтожает книги и культуру его народа. Индеец понимает, что епископ требует невыполнимого — у майя нет трёх десятков букв, из которых можно составлять слова, как это делают европейцы.
Усмехнувшись, индеец выполняет требование епископа на свой лад. Он прислушивается к названиям латинских букв и записывает тот иероглиф майя, который звучит примерно так же, как звуки, вылетающие изо рта епископа, — каждая буква любого алфавита при назывании превращается в слог: буква К — в «ка», а буква Л — в «эль». Вот индеец и привёл наиболее близкие к звучанию этих слогов иероглифы.
— Хорошо! — хвалит епископ своего помощника, который мысленно над ним потешается. — Теперь напиши какую-нибудь фразу.
Помощник выводит: «Я не могу».
Мы никогда не узнаем, что имел в виду индеец майя — невозможность выполнить требования епископа либо объяснить ему принципы языка майя, или эти слова выражали просто крайнюю усталость...
Кнорозов словно очнулся ото сна. Он понял, что индеец передал иероглифами звучание названий латинских букв! Тем самым он послал сообщение через века — вот так произносятся некоторые иероглифы майя. Звуки речи или фонетика — вот ключ к разгадке письменности майя, и он хитро скрыт в книге недалёкого варвара Ланды. Тем самым книга хоть частично восполняет тот урон, который неистовый монах нанёс мировой культуре, сжигая бесценные книги древней цивилизации.
