Сказка о любви, XXII век - [45]

После спада первых, ошеломляющих впечатлений от загадок уиктянской жизни и лихорадки экспериментального анализа Пламен Делчев, разумеется, непременно докопался бы до истины. Но он не успел этого сделать: его погубила все та же увлеченность. Он погиб вместе с "Надеждой", пытаясь спасти ее от взрыва. Погиб, нарушив категорический приказ командира не трогаться с места! Знал, что именно на него. Пламена Делчева, забывшего о жестких мерах предосторожности, обязательных вне Земли, ложится вина за гибель бортового шлюпа. Погиб, опоздав в своей сумасшедшей гонке к "Надежде" на какой-нибудь десяток секунд. Гравитационный взрыв "Надежды" произошел из-за того, что в стояночном положении был запущен и выведен на холостой ход ее маршевый двигатель. Вспыхнула нестабильная черная дыра, жадно всосавшая в себя окружающее вещество, а потом схлопнувшаяся и плюнувшая в небо сгустком энергии. Произошло местное землетрясение средней силы, на месте "Надежды" образовался круглый провал диаметром сорок и глубиною около пяти метров, дно которого было уплотнено до уровня скального монолита. Провал послужил и символической могилой биологу экспедиции - Пламену Делчеву.

Демонстрируя потом этот провал моноцитам, прикатывавшим сюда из любопытства от самых дальних уголков Древней реки, Дзю говорил, что на его далекой родине, Земле, именно так готовят основу фундаментов высотных городов - мегаполисов с населением в миллионы и десятки миллионов человек. Их строили в большинстве случаев на месте старых городов-гигантов. Если такой город не заслуживал превращения в музей-полис, то он тщательно голографировался для истории урбанизма и архитектуры, из него переселяли людей, вывозили все ценное и подводили гравитационную мину. А потом следовал взрыв! И на месте пережившего себя города, городам ведь тоже отпущено историей время жить и время умирать, возникал провал расчетной глубины и площади со скальным монолитом на дне - идеальной основой для высотного строительства и сооружения подземных этажей мегаполиса. Если площадь обреченного на гибель устаревшего города предназначалась не для вторичной застройки, а для лесопарка, то глубина провала делалась минимальной, а сам он заполнялся плодородной почвой, изготовленной из глины, песка и синтетических биогенных полуфабрикатов. Все это казалось моноцитам совершенно невероятным! Но происшедший тут взрыв, свидетелями которого были их местные собратья, реальность провала, представшего их глазам, хотя бы отчасти убеждали их в правдивости рассказов двуногого друга - так на них непохожего!

Оставшемуся в пугающе загадочном мире в полном одиночестве, без вездехода, крупногабаритной аппаратуры и большей части инструментария, погибших вместе с "Надеждой" и Пламеном, Андрею Дзю, лишенному к тому же связи с товарищами на "Антаресе", было не до углубленных исследований уиктянской жизни. К тому же, особенности гибели шлюпа позволили ему вычислить наличие на Уикте разумных существ, ускользающих от наблюдения и, наверное, умело прячущихся от неведомого, с громом и молниями упавшего с неба гостя. Это была не догадка, а именно предвычисление, подобное предвычислению Нептуна, восьмой планеты Солнечной системы, выполненному Леверье и Адамсом в середине девятнадцатого века.

В свое предвычисление Андрей Дзю верил свято! Его отнюдь не обескуражили неудачи бесплодного восьмимесячного поиска некоронованных королей Уикты. Некоронованных, потому что, судя по всему, эти загадочные разумные не сознавали силы своего разума и не то не умели, не то не хотели использовать его потенциальную мощь. Как и всегда, Дзю действовал неторопливо и расчетливо - методом исключений, постепенно одну за другой снимая с роли претендентов на разумность те формы жизни, которые находились в поле его зрения. Через восемь месяцев этот метод себя исчерпал. Дзю обследовал все, что заслуживало хотя бы крохотного в плане своей разумности внимания, а результата не добился! Тогда, изобретательный хитрован, он резко изменил тактику и обратил пристальное внимание на то, что на разумность, казалось бы, претендовать никак не могло, однако же постоянно лезло ему на глаза. Андрей Дзю резонно предположил, что если его интересует уиктянский разум, то и этих некоронованных королей Уикты, если они только существуют, должна интересовать его персона - неведомое здесь существо, свалившееся с неба на их головы и послужившее причиной катастрофы. Катастрофы, в ходе которой, Дзю был убежден в этом, погиб не только Пламен Делчев, один из небесных пришельцев, но, по крайней мере, и один из уиктянских сапиенсов. Тот самый, который проник в незапертую Делчевым во время очередного визита дверь шлюпа и ухитрился, на свою беду, запустить его маршевый двигатель. То обстоятельство, что он, Андрей Дзю, жив и невредим спустя восемь месяцев после катастрофы, стоившей жизни, может быть, не одному туземцу, убеждало старого космонавта, что они и сообразительны, и гуманны по своей природе. Собственно, это соображение и заставляло Дзю с таким упорством искать незримых сапиенсов Уикты.

Его новая тактика принесла успех. Уже через неделю он обнаружил моноцитов, прирожденных хитрованов, которые и с самим Андреем Дзю могли посостязаться в этом качестве, и вошел с ними в первый контакт. Со свойственной ему основательностью, Дзю не форсировал знакомство, не навязывался и, проявив истинно ангельское терпение, постепенно завоевал доверие, а потом и дружбу моноцитов. Обнаружив, что не в состоянии научиться говорить на их языке: моноциты переговаривались между собой тонированным, членораздельным свистом, напоминавшим по звучанию пение и щебет хорошо тренированных в своем искусстве канареек, Дзю стал обучать земному языку своего друга - полного, доброго и пылкого, очень любопытного и лукавого по натуре моноцита, которого прозвал Туком. Уж очень он напоминал своим характером колоритного монаха из шайки благородного разбойника Робин Гуда! Позже, с обычным для себя любопытством выслушав легенду о Робин Гуде и его сотоварищах, Тук одобрил земной вариант своего имени.