Сказка для двоих - [34]

Хинкли ласково потерся о руку девушки, требуя внимания.

– Ты прав, мой хороший, пора прекратить волноваться и найти себе занятие получше, – вымученно улыбнулась девушка, поглаживая пушистую спину. Ответное громогласное мурлыканье заглушило звук моторов проплывающих мимо рыбацких лодок. – Жаль, что я не могу быть такой же безмятежной, как ты, – вздохнула девушка.

– Хватит, Эмма, мир не вынесет таких печальных глаз.

Гидеон поднялся на палубу, держа в каждой руке по кружке горячего кофе, Эмма растаяла под его ласковой улыбкой. Господи, как он может быть таким красивым в такой ранний час?

– Я надеялся, что найду тебя здесь. Похоже, ты превращаешься в настоящего морского волка.

– Я и представить себе не могла, как прекрасен залив на рассвете. Здесь так хорошо и спокойно.

– Это так, – улыбнулся он, усаживаясь рядом с девушкой и внося свой вклад в почесывание Хинкли. Кот радостно выгнулся, чтобы у большего количества рук было больше пространства для деятельности. Гидеон хитро улыбнулся. – Это его движение напоминает мне кого-то еще. Видимо, все дело в моих волшебных руках.

Он, несомненно, прав, но это не значит, что его следует поощрять.

– Думаю, все дело в неожиданном количестве рук на его спине.

– Наверное, да. Но как же он будет жить, когда ему опять придется довольствоваться вниманием лишь одного человека?

Эмма замерла, услышав эти слова. То есть когда Гидеон покинет Бостон? Они не говорили о его отъезде, но скоро миссис Кент выписывают из больницы, а значит, ничто больше не будет его здесь удерживать.

– Хинкли переживет, он уже и так достаточно избалован.

– Да, он уже привык к неожиданным ударам судьбы. – Похоже, они уже обсуждают не Хинкли.

Солнце тем временем оторвалось от поверхности воды.

– Оно такое красное, – заметила девушка, вглядываясь в горизонт. – У моряков это считается дурной приметой, да?

– Ты знаешь моряцкие байки? Скоро ты начнешь пить ром и распевать песни про сундук мертвеца.

– Не забудь про попугая на моем плече – мне ведь нужны подходящие аксессуары.

– Ты будешь прекрасна.

Так они и общались: когда их разговор переходил в ненужное русло, они быстро меняли тему, словно знали, что ни к чему хорошему подобные беседы не приведут.

– Скажи, Эмма, – заговорил Гидеон, укладывая голову на плечо девушки. – Этот твой новый имидж означает, что ты готова принять мое предложение? – Он имел в виду уроки хождения под парусом, которые он предложил ей прошлой ночью.

Эмма покачала головой:

– Нет, спасибо. Я же сказала тебе, океан слишком холодный в это время года.

– А я сказал тебе, что мы можем отправиться на Сент-Мартин. Me casa es su casa[2], дорогая Эмма.

– А мне казалось, что там в ходу французский язык.

– Хорошо, ma mansion est vorte maison[3]. Или лучше сказать ma boteau est vorte boteau.

«Моя лодка – это твоя лодка», – перевела про себя Эмма. Девушка не могла придумать ничего более соблазнительного, чем жизнь вместе с Гидеоном на его паруснике на каком-нибудь тропическом острове. Она была бы совершенно счастлива, если бы он говорил серьезно, но это было не так.

– Спасибо, но я чувствую себя увереннее на суше.

– А мне показалось, что ты прекрасно чувствуешь движение воды.

У Эммы запылали щеки: Гидеон говорил о том, как они вчера занимались любовью под шум волн. Мужчина осторожно, за подбородок, поднял голову девушки и запечатал ее губы страстным поцелуем. Это было так приятно, что девушка даже удивилась, что не замурлыкала, как Хинкли.

– Ты стала бы чертовски хорошим помощником капитана, – прошептал Гидеон ей на ухо.

Повинуясь инстинкту, Эмма нежно провела рукой по щеке мужчины, чуть коснувшись кончиками пальцев его чувственных губ. Затем ее рука спустилась вниз по шее и скользнула под воротник белой рубашки.

– Ты собираешься на работу?

– Небольшое семейное совещание за завтраком, назначенное волевым решением Марии на сегодняшнее утро.

– Да, прости, я забыла. – Организация этого завтрака была одним из первых заданий, которое миссис Кент дала Эмме, выписавшись из больницы. – Пойду приму душ. – Эмма собралась вставать, но Гидеон поймал ее за запястье:

– Тише, некуда спешить.

– Ты шутишь? Когда твоя бабушка что-то требует, все это выполняют.

– Но это касается лишь ее сыновей и меня. Тебе же совершенно некуда торопиться. Тебе и так предстоит весь день выполнять ее поручения, так что сейчас ты можешь выпить еще одну чашку кофе и приласкать Хинкли. А мне стоит подумать о том, как вечером получше приласкать тебя.

С этими словами он нежно поцеловал девушку, крепко прижав ее к себе. Его губы были на вкус как кофе, и перечная мята, и что-то еще пряное и терпкое. Ощущение было совершенно невероятным, оно вызвало в груди Эммы настоящий шквал эмоций. Похоже, его поцелуи стали для нее настоящим наркотиком.

– Теперь мне совсем не хочется идти на этот завтрак, – прошептал Гидеон, наконец оторвавшись от губ девушки. Эмма готова была полностью поддержать его нежелание.

– Но твоя бабушка…

– Да, ты права. – Гидеон со стоном отстранился. – Мы продолжим вечером, хорошо?

Эмма кивнула в ответ, она не смогла бы отказаться, даже если бы захотела.

Боже, когда это его дядюшка успел стать таким надутым засранцем? Гидеон устало откинулся на спинку кресла, стараясь не прислушиваться к рассуждениям Эндрю о молотом кофе и яичной маске для лица. Может быть, это дурное влияние Сюзанны? Гидеон попытался представить Эмму с подобной маской на лице, но не преуспел. Зато он тут же вспомнил, как очаровательно она выглядела сегодня утром. Она была почти целиком укутана в его свитер, из которого виднелись только ее личико и рыжие кудри. И еще бесконечно длинные, соблазнительные ножки, от которых было невозможно отвести глаз. Как он хотел бы сейчас оказаться на лодке вместе с Эммой.