Скажите `Раз`! - [4]

Кто он, откуда пришел, где обрел способности - никто ничего не знал. И женщина тоже не знала, хотя очень хотела знать.

- Ты всех правде учишь, а сам скрываешь.

Но он ничего ей не отвечал, ему эти вопросы были очень неприятны. А, может быть, он и сам не помнил уже, кто он на самом деле.

Все шло вроде бы как и раньше, но в женщине после визита мужа что-то щелкнуло. Она все так же стояла за его плечом, охраняла, помогала, поддерживала, просто стояла - это ведь тоже много, но, пожалуй, давала все это она чересчур истово. Или неистово? Как правильно? В одном она изменилась: перестала заговаривать со своими детьми, когда тем случалось прийти. А когда младший присоединился однажды к толпе и со всеми закричал "раз", улыбнулась и ничего не сказала.

- Чего ты еще от меня хочешь? - отвечала она на упреки Черного. - Я ради тебя семью бросила, жизнь сломала, люблю тебя одного, ни шагу без тебя никуда, тебе этого мало? Не веришь?

- Верю, - говорил Черный, хотя видел прекрасно все ее мысли, видел все, но говорил "верю" и верил.

Иногда на проповеди приходил ее муж, каждый раз пьяный - он не то, чтобы много пил, но как выпьет, все искал встречи с ними. Два раза кончалось скандалом, его хватали и уводили, и он исчезал вместе со своим горем и косноязычными угрозами. А однажды, тоже пьяный, он бухнулся на колени перед Черным и стал умолять его о посвящении.

- Нет, - ответил Черный. - Тебе в последнюю очередь.

А тот не верил, хватал его за ноги, плакал, ругался, но ничего не достиг.

Москва гудела. Она уже привыкла к той сломанной, искаженной, вывороченной жизни, которую поверх кризиса навязал ей Черный, этот человек, пришедший неизвестно откуда и желающий непонятно чего. Она привыкла к словоизлияниям на каждом шагу, к постоянным перебоям в транспорте, а странные разговоры, странные поступки на улицах и в магазинах уже перестали ее удивлять, но волновали; в офисах тишина - люди то бешено заняты делом, то вдруг убежали куда-то, то от кого-то скрываются... Странные слухи, странные люди, странные повсюду дела.

Его уже отлавливали всерьез. Но ничто его не брало, он все так же тянул свою лямку.

- Я вас к счастью зову. К счастью!

Посвященные выставляли охрану - частная охранная фирма "Дэта", шеф которой был из "своих". Слишком много врагов. Слишком.

Ему устраивали ловушки, но сами же в них попадались - выдавали мысли, и уходили либо посвященными, либо искалеченными. Многие стали его бояться. Его и всех остальных посвященных.

И он был рад этому. Правда, теперь он скрывался, все время настороже.

- Мне не жизни жалко. Жалко, если я не успею.

Хотя сам понимал, что ни за что не успеть.

Вглядывался в каждую мысль, искал подвоха.

Посвященных становилось все больше и больше. Он открыл несколько талантов, такие люди сами были способны посвящать, он уделял им много своего времени и женщина всегда была рядом, каждой мыслью, каждым движением.

Вместо одной у него теперь стало две жизни - жизнь с идеей и жизнь с женщиной. Он был благоразумен и не смешивал их, но не всегда получалось, иногда возникали ситуации трудносовместимые.

К лету Вера устала.

- Да люблю я тебя, люблю, - говорила она. - Думала, вот, наконец настоящий мужик, а он со своими нюнями.

Женщины трудно воспринимают новое.

- Я же молчал.

- Да что я - слепая?

Оказалось, она больше любит говорить, а думать совсем не любит, все представляла себе что-то смутное, иногда даже пугала.

И однажды она ушла. Так просто, без подготовки, взяла и ушла, он и не заметил сначала. А когда заметил, не взволновался. Только удивился немного и почувствовал себя неуютно. В самом деле, мало ли куда она может отлучиться.

Настоящая тревога пришла к ночи, ко времени, когда надо было идти на ночлег. Он выспросил охраняющих, тщательно просеял их воспоминания и ничего не узнал. В момент одной из проповедей отошла и больше не возвращалась. О чем думала? Никто не знал. Как? Никто не слышал, о чем она думала? Но нельзя же слышать все чужие мысли, тут и на свои-то времени не хватает, а если еще и чужие, то и свихнуться можно. Неужели никто никогда не слушал ее? Ну почему никогда? Только очень давно, помнится. Но там ничего интересного.

Черный ринулся к ее мужу, он знал, где тот живет. Муж в три часа ночи лежал с полотенцем на голове и читал детектив. Он очень испугался, когда в доме вдруг появился Черный.

- Где Вера?

Муж растерянно отодвинулся от прохода и Черный с рыщущими глазами ворвался в комнату. Там было частично убрано, пахло лекарствами и грязным бельем.

- Что значит "где"? С вами, где же еще!

- Сегодня не приходила?

- Нет. По... почему она должна...

- А дети? Может, они видели?

Оказалось, что старший давно в армии, а младший почти сразу после посвящения исчез из дома. Неокиники. Не какие-нибудь "Харэ Кришна". Туалеты без стенок. Черт бы их драл. Куда только милиция смотрит.

Черный от нетерпения кусал губы. Он и сам не подозревал, насколько ему стала важна Вера. Он, чуть ли не в первый раз за всю свою жизнь, прислушался к себе, не притворяется ли он сам. И не понял.

Ей некуда было идти, кроме как к старому мужу. Черный схватил его за плечи, вгляделся, еще раз проверил воспоминания (тот безуспешно пытался сыграть благородное возмущение), потом повернулся и ни слова не говоря пошел к выходу.