Скажите «чи-и-из!» - [38]

– Но так ведь можно прожить всю жизнь…

– Нет, после 30 уже нельзя: позже трудно рожать, да и на здоровье ребенка может плохо отразиться.

Добавлю к этому, что таких разговоров с разными людьми у меня было много. И почти все они сходились по смыслу. Образованные девушки не только не рвутся замуж, наоборот – всячески оттягивают день свадьбы. Американка стремится сделать карьеру наравне с мужчиной, поскольку хочет быть от него независимой – и материально и психологически. Иногда эта потребность в независимости приобретает совершенно неожиданный характер.

На кафедре женских исследований в Мичиганском университете, где я вела семинар, я предложила студенткам дискуссию на тему «Что такое семейное счастье?». К моему удивлению, девочки, так охотно включавшиеся в любой диспут, на этот раз вели себя весьма пассивно. Но вот подняла руку самая взрослая и самая умная девочка, я давно выделила ее из всех за внятность суждений и склонность к аналитическому мышлению.

– А я часто думаю о замужестве, – начала она. – Только, мне кажется, ваш вопрос поставлен неправильно. Счастье – вообще не та категория, о которой можно говорить в применении к семейной жизни.

– А почему ты отвергаешь возможность счастья в семейной жизни? – попыталась я разобраться.

– Я не отвергаю. Я просто не считаю правильным оценивать брак по этому критерию: счастливый – несчастливый. Это не имеет никакого значения.

– А что имеет?

– Равенство. Вот если в семье оба равны, если никто не подчиняет себе другого, если оба уважают интересы друг друга – вот это и есть гармоничная семья.

– Но ведь счастье – понятие субъективное…

– Конечно, конечно, в этом-то и есть главная ловушка. В нее попадают многие женщины. Например, моя мама.

И она коротко рассказала историю брака родителей. Отец – удачливый бизнесмен, человек активный. Много работает, много разъезжает, легко заводит знакомства. В том числе, она не исключает, и с женщинами. Мама, напротив, человек домашний. Дом, трое детей, уход за мужем – это ее мир. Когда-то у мамы была профессия – парикмахер, она считалась хорошим мастером. Но отец настоял, чтобы она работу оставила – он в состоянии обеспечить семью один. Сначала она томилась, но потом привыкла и стала искренне считать, что у нее – прекрасная жизнь. «Но ведь это ужасно, – говорю я маме, – почему ты допускаешь такое неравенство отношений? Почему ты только домохозяйка, прислуга своего мужа, няня его детям? Но не жена, не друг?» Знаете, что она мне ответила? «Доченька, о чем ты говоришь! Я люблю дом, люблю вас всех. Мне ничего больше не надо. Я совершенно счастлива».

– Она не прикидывается? – спрашиваю.

– Думаю, что нет. Она сидит в этом своем семейном гнездышке, ей там тепло и уютно. Субъективно, конечно. Но разве это нормальные отношения между супругами? Когда между ними нет равенства – это, по-моему, патологичная семья.

Вот как непросто договориться о свадьбе, особенно с современной, то есть образованной и независимой, молодой особой. Это, конечно, одна из важных причин явления, которое социологи называют «отложенный брак».

Но вот это все-таки произошло: они решились, как говорится, оформить свои отношения. Теперь – бегом в мэрию, где регистрируется брак? Отнюдь. Теперь должна еще состояться помолвка. Знакомство с будущими родственниками. Встреча родителей друг с другом. Долгие и детальные разговоры о свадьбе с подробным перечнем расходов обеих сторон. После чего назначается наконец день свадьбы… через год.

Предполагается, очевидно, что молодые еще раз проверят свои чувства, совместимость характеров, желание соединиться навечно… Хорошо бы, конечно. Увы, довольно часто жизнь карает за такое насилие над естеством. Стив и Пэм, с которых я начала эту главу, пригласили меня на свадьбу через год. Я приехала, но свадьбы не было. Слишком долго они проверяли свои чувства, так что в конце концов эти самые чувства просто ушли.

О самой процедуре бракосочетания писать особенно нечего. Я невольно вспомнила, как это происходит в Москве, во Дворце бракосочетания. Марш Мендельсона, преувеличенно торжественные поздравления ведущих, чересчур помпезные ритуалы церемонии, кукла на капоте, снимки у Пушкина – все это, столько раз высмеянное, то, над чем я сама потешалась не раз, все это вдруг представилось мне отсюда трогательным и милым.

Регистрация в мэрии происходит буднично и формально: чисто канцелярский акт в отделе бракосочетаний, где выдают marriage license (свидетельство о браке). Потом процессия направляется в храм.

Протестанты или православные поедут в церковь, мусульмане – в мечеть, католики – в костел, иудеи – в синагогу. Если же невеста и жених принадлежат к разным религиям, тогда они обращаются в Justice of the Peace, специальную службу, дающую благословение вне церкви.

Признаюсь, на свадебном обеде я была только один раз. Если не считать за второй свадьбу на Брайтон-Бич, в иммигрантском районе Нью-Йорка. Сначала расскажу об этом свадебном застолье у иммигрантов. Состав гостей был интернациональным – русские, евреи, украинцы, молдаване, что отразилось и на меню. Пирожки с пятью видами начинок, которые почему-то подавали на первое, сменились салатами, студнем, селедкой под шубой, фаршированной рыбой. Немногочисленные гости-американцы, едва успев прийти в себя от этого гастрономического буйства, с опаской наблюдали за следующей переменой. Плавно покачивая крутыми бедрами, пышнотелые хозяйки ставили на стол то плов, то жареного гуся, то блюдо с бараньей ногой, то тарелку со свиными отбивными. Американцы опасались не зря. На их робкий отказ хозяева отвечали пламенным напором, уговаривая, укоряя и просто требуя: «Ну, будьте так добреньки, откусите хотя бы кусочек! Ой, ну что же вы меня так сильно обижаете?»