Скажите «чи-и-из!» - [24]

В каждом переходе из одного холла в другой непременно стоят удобные скамейки. Но главное место отдыха еще впереди. О нем можно узнать издалека, по запахам. Если тысячи американцев предпочитают проводить целый выходной в молле, то как же такой шанс могут упустить владельцы всевозможных ресторанов, кафе, баров, пиццерий, мороженых, кондитерских. Все это обычно собрано в одном месте. Японский ресторан соседствует с французским, мексиканский с индийским, американский с русским. Именно здесь, в этом пространстве, специально отведенном для отдыха, американцы релаксируют, то есть неторопливо и с удовольствием отвлекаются от своих забот, смакуют еду и напитки, неспешно общаются. И все это для того, чтобы набраться сил и продолжить поход по магазинам.

Иногда администрация идет еще дальше: открывает здесь кинотеатр, а иногда приглашает артистов для вечерних концертов.

То, что я описала, относится преимущественно к большим загородным моллам, куда съезжаются жители маленьких окрестных городков. В больших городах они обычно занимают меньше площади на земле, но зато вытянуты вверх на несколько этажей и тоже очень тщательно декорированы.

Тут, я думаю, самое время поговорить об отношении американцев к вещам. Отношение это я бы назвала словом «временное». Они легко покупают новое и так же легко расстаются со старым. Редко когда мне приходилось сталкиваться с понятием «дорого как память». Основной критерий качества обстановки, одежды, машины – новизна. Со старыми вещами американцы расстаются легко и без эмоций. Иногда это вызвано частой переменой места жительства; в новом доме чаще всего новая мебель, новая утварь. Иногда – гонкой за покупкой товаров, ухищренно организуемой торговцами. Иногда страсть к новизне объясняется самой устремленностью американца к победам в карьере: с более высоким положением меняется и стоимость окружающих вещей, то есть сами вещи.

Самые главные из них – дом и машина. Первый постоянный заработок означает, что ты можешь снять квартиру. Второй – что более дорогую. Приличный доход, определяющий первую степень благополучия, – это возможность купить собственный дом: банк должен иметь основания, чтобы дать тебе взаймы на приобретение собственной недвижимости. Ну а дальше – больше. Чем выше заработок, тем дороже дом, тем он ближе к престижным районам.

Та же схема и с машиной. Хоть какая, хоть старенькая, побитая, но своя машина должна быть у каждого человека с того дня, когда он получает водительские права, то есть с 16 лет. Если жизнь пойдет плавно вверх, машина будет постоянно меняться на новую, еще более новую. Если же где-то произойдет сбой, то и машину придется продать, сменить на более дешевую.

Отсюда и отсутствие привязанности к вещам. Впрочем, так было не всегда. Американский социолог Э. Гоффлер пишет: «Как разительно отличается новое поколение девочек, с радостью обменивающих своих прежних Барби на новых, усовершенствованных, от их матерей и бабушек, которые не расставались со своей любимой куклой, покуда та не разваливалась от старости». Отчего же такие перемены в привычках совсем еще маленьких девочек? От чистого подражания взрослым: «Девочка с младенчества видит, что у нее в доме вещи подолгу не задерживаются. Ее дом подобен большой перерабатывающей машине, через которую проходят разнообразные предметы, появляясь и исчезая со все большей скоростью. С момента рождения ей прививается культура выбрасывания».

Куда же выбрасываются все эти вещи, которые «появляются и исчезают со все большей скоростью»? В комиссионные магазины second hand. В гаражную распродажу.

Гараж-сейл открывается, когда семья переезжает на другое место. Все вещи, которые можно не брать с собой, выносятся в гараж или прямо на улицу. Каждый желающий может купить, что хочет. Цены, разумеется, бросовые.

Еда

Праздничный стол был накрыт ко Дню Благодарения, в последний четверг ноября. Праздник это семейный, поэтому в город Сиэтл, к радушным хозяевам Дороти и Гордону, приехали с разных концов страны родственники: двое сыновей с женами и детьми и незамужняя дочь с бойфрендом. Меня пригласили в качестве экзотики: все-таки гость из далекой и мало им знакомой России.

Дороти для затравки разговора спросила меня: «А что вам тут знакомо? Какие из этих блюд русские ставят на свой стол в праздник?» Я оглядела стол. Он был богат. Я уже успела отметить скудость будничного рациона американцев и потому оценила приготовленное к торжеству вдвойне. В центре среди многочисленных блюд красовалась индейка. Очень большая, с аппетитной золотой корочкой. Я ее, конечно, узнала и, хотя птица эта появляется на российском столе нечасто, все-таки уверенно сказала:

– Ну, вот индейка у нас иногда на столе бывает, – и замолчала. К своему удивлению, среди десятков разнообразных яств я больше не могла найти ни одного знакомого. О чем я, к изумлению присутствующих, им и сообщила.

– Позвольте, – вступил в разговор старший сын, инженер. – Но я слышал, что в России любят картошку…

– Любят, – согласилась я, – но ее же здесь нет.

Тут весь стол воскликнул одновременно:

– Вот же она! – и несколько пальцев указали на что-то белое, воздушное, взбитое до густой пены.