Скажи: «Убей меня» - [35]

– Я? На вашу маму?

– Да, именно, – он кивает, улыбаясь, и старается произнести это как можно мягче, чтобы не напугать. Сейчас его цель не в этом. Но, судя по ее реакции, получается как обычно… Они все боятся, как только он начинает говорить откровенно.

– Удивительно, правда? – спешит продолжить Егор. – Моя мама умерла, когда мне было четырнадцать. Я ее очень любил. Увидев тебя там в баре, я понял, что мне хочется позаботиться о тебе…

– Так, как вы не успели позаботиться о ней? – медленно растягивая каждое слово, заканчивает предложение вместо него Линда.

– Думаю, да, так и есть.

– Странное чувство. Простите меня, речь о вашей маме. Но… Это немного… пугает. Я даже не знаю, готова ли я принять такую заботу. Вы ведь думаете обо мне, как о другом человеке.

– Вовсе нет. Ты – это ты, она – это она. Не надо слишком погружаться в эти мысли. Вы просто похожи, поэтому мне приятно смотреть на тебя. Но ты сама по себе ценность, ты очень интересный, прекрасный человек, которого не понимают близкие, недооценивают. Я тоже в своем роде художник, и я могу тебя понять.

Он приподнимается с места и тянет руку к ее лицу. Линда невольно отклоняется назад.

– Да стой ты, чего так испугалась?

Она замирает, а Егор вытирает каплю соуса с ее подбородка, убирает прядь волос с лица и тут же отводит руку. Линда краснеет.

– Вот видишь. Всего лишь хотел поухаживать за тобой.

Произнося это, Егор вновь наполняет бокалы, подвигает один ближе к ней и кивком головы предлагает поднять. После новой порции спиртного неловкость ослабляет свое влияние.

– Расскажи лучше, что же такого произошло в «Сытом волке»? Почему ты вдруг так сорвалась на эту девицу?

– Ооо, это долгая история, – Линда мнется, но нечаянная улыбка говорит о том, что все же она собой довольна.

– Я с удовольствием ее послушаю.

– Эта стерва, Алина… Ой, простите. – Линда прикрывает рот рукой, смутившись из-за собственного неосторожного слова.

– Ничего, продолжай. Со мной ты можешь быть собой.

«Он что, мысли читает?»

– В общем, Алина – моя бывшая одноклассница, которая достает меня с самой школы. Когда-то мы дружили все вместе – втроем. Я, она и еще один мальчик, Сергей. У нас с ним были такие классные отношения, ну прямо как у брата и сестры. А Алинка была в него влюблена, завидовала мне. И чем старше она становилась, тем больше давала это понять. Постоянно подкалывала, пыталась выставить в невыгодном свете при нем. Пускала слухи, что у меня куча парней, что я приставала к старшекласснику на дискотеке, а потом и вовсе с ее подачи по школе пошли несуразные сплетни о том, что я вытянула физкультуру только потому, что я и преподаватель… ну, понимаете?

– Да, понимаю.

– Я не могла никому об этом рассказать. Даже родителям. Чувствовала только несправедливость и одиночество. Меня осуждали все, я постоянно ощущала на себе эти косые взгляды. Все из-за нее, девочки, которую я считала подругой. Тогда я перестала подпускать к себе других людей, не могла больше верить в дружбу. Она не признается, но я-то знаю, что это ее рук дело. Ну и в итоге потихоньку, помаленьку, я стала замечать, что Сережа меня сторонится. Пыталась выяснить, в чем дело, поговорить с ним, а он делал вид, что все в порядке, но становился только холоднее и дальше… Так дружбе пришел конец. И она, Алина, тоже потеряла к нему интерес после того, как мы перестали общаться. Когда родители все-таки вытащили из меня признание в том, что происходит и почему я сама не своя, меня перевели в другую школу.

– Да уж, история не из приятных, особенно учитывая, что ты была еще ребенком… Но ты же не хочешь сказать, что тебе внезапно, без всякой причины, пришла идея оттаскать ее за волосы в баре из-за такого древнего происшествия?

– Ну да… То есть, конечно, нет! – смеется Линда, делая глоток из наполненного в третий раз бокала, пока Егор дает сигнал официанту принести еще вина. – Просто теперь она пытается провернуть ту же штуку, только уже с моим парнем, Биллом. С ним я училась в одном универе, а «Сытый волк», будь он неладен, свел нас в одной компании с этой… Алиной. И понеслась… по новой.

– Ммм… И живет она, наверняка, где-то рядом.

– А как же… У нас тут все близко. От бара до ее дома пешком можно дойти, думаю, минут за двадцать. Ну знаете, там рядом три серых девятиэтажки. В подвале еще был салон красоты «Стелла». Сейчас осталась только вывеска. Вот ее квартира в этом подъезде, на шестом этаже. Бывала я там, когда еще были подругами. Потом Алинины родители переехали в квартиру побольше, а ей оставили эту.

– Кажется, припоминаю…

Егор заметно грустнеет.

– Наверное, ты очень сильно ее ненавидишь.

– Да нет. Я, конечно, злюсь, но стараюсь думать о ней как просто об очень несчастном человеке.

– Несчастном? – во его взгляде внезапно просыпается пугающе живой интерес.

– Ну да. Мне так мама с детства говорит. Если человек делает гадости другим, это значит только то, что сам он глубоко несчастен.

– Ммм, думаю, твоя мама права, – с пониманием кивает он.

У Линды звонит телефон. Она смотрит на экран, потом на Егора, снова на экран, опять на Егора…

– Ты можешь выйти и ответить, если смущаешься говорить при мне.