Скажи мне, кто я - [74]

Гупта смотрит на меня с новым интересом.

– Продолжай.

– Эш использует обаяние как оружие. И хотя он улыбался во время всех трех утверждений, второе показалось похожим на приманку, как будто он говорил что-то настолько очевидное, что это должно было быть правдой.

Гупта смотрит на меня так, словно знает что-то, чего не знаю я.

– Что ж, «показалось» – это скорее проявление эмоционального инстинкта, нежели определение сигнала, – говорит Гупта и поворачивается к Эшу. – Но посмотрим. Она права, Ашай?

Эш кивает и с уважением смотрит на меня. Видимо, ему и правда нравятся сюрпризы.

Гупта хлопает в ладоши.

– Главное в обмане – практика. Важно, чтобы это стало вашей второй натурой. Если вам приходится тратить все силы, чтобы сосредоточиться на этом, вы упустите все остальное. И как мы только что видели, умение определить ложь не ограничивается анализом сигналов. Требуется анализ личности. Ловкий обманщик заставит вас видеть ложь там, где ее нет, и правду, которой не существует. Именно это мы сейчас и наблюдали. Новембер использовала анализ характера Эша, установив таким образом, что утверждение, более всего похожее на правду, было ложью. – Гупта кивает в такт своим мыслям, будто что-то припоминает. – На сегодня все.

Все отодвигают стулья, надевают мантии и тихо, без суматохи выходят. Не уверена, что когда-нибудь привыкну к тому, что кучка подростков действует так грациозно.

Мы с Эшем направляемся вниз по лестнице в главный вестибюль.

– Хочешь перед обедом немного пройтись по саду? – спрашиваю я. – Я все утро в четырех стенах, у меня уже клаустрофобия начинается.

– Конечно, Новембер, я с радостью пойду с тобой на свидание.

Я смеюсь. Не знаю, как Лейла терпит такого брата. Хотя меня всегда удивляло, как Эмили справляется с такой подругой, как я.

– Думаешь, ты такой умный, – игриво говорю я, – но все-таки ты мне совсем не нравишься, ни капельки.

Он придерживает передо мной дверь, и мы ступаем на траву.

– Видимо, я вовсе не умный. Девушка, которая хуже всех владеет навыками обмана, первой раскусила мою ложь.

Я улыбаюсь.

– Хочешь сказать, я произвела на тебя впечатление?

– Можно и так выразиться, – говорит Эш, когда мы проходим по двору с лианами. – Жаль только, что я тебе совсем не нравлюсь. Видимо, придется мне научиться жить с этим. – Его веселье заразительно, и от того, как он поглядывает на меня, мое сердце бьется немного чаще.

Я откашливаюсь.

– А Гупта часто вспоминает прежних учеников?

– Ты это заметила? Да. Он все время так делает. И не он один. Лет двадцать пять назад здесь училась группа учеников, которые считались особенно одаренными. Преподаватели иногда говорят о них как о лучших учениках за всю историю школы. Ходит слух, что Блэквуд училась среди них. – Эш быстро осматривает сад для отдыха, когда мы туда заходим.

Солнечный свет пятнами лежит на траве, и яркие фиолетовые ягоды бросаются в глаза на фоне зеленой листвы. Кроме нас здесь только две девушки, беседующие в одном из дальних углов.

– Блэквуд? Не знаю, хорошая для меня эта новость или плохая.

– Очевидно, она самый молодой директор, который когда-либо стоял во главе этой школы. Кто-то говорит, она согласилась на эту работу из-за возрастающей вражды между Львами и Медведями, выбрав уединенную жизнь. – Он говорит тихо, пока мы обходим клумбы с голубыми, белыми и фиолетовыми цветами. – Ты ведь знаешь, что она Медведь?

Я удивленно смотрю на него.

– Но я думала, Медведи в основном итальянцы? Она говорит с идеальным британским акцентом, и фамилия у нее британская. Я просто никогда… – Хотя теперь, произнеся все это вслух, я понимаю, какое это глупое предположение.

Эш усмехается.

– Семья Медведей сформировалась среди древних римлян. Но знаешь, если учесть кое-какие завоевательные кампании и исследовательские экспедиции, то через несколько сот лет обнаруживаешь, что Семья Медведей давно вышла за пределы родной Италии. Кроме того, каждого директора за последнюю тысячу лет звали Блэквуд. Это просто титул.

Некоторое время я обдумываю услышанное.

– Почему Медведи и Львы ненавидят друг друга? – спрашиваю я.

Эш направляется к двери с другой стороны здания.

– Пошли. Я тебе кое-что покажу.

Спешу за ним.

Когда мы заходим в вестибюль со статуей рыцаря и щитами через дверь в виде арки, я едва не оступаюсь. Там дежурит охранник с крестообразным шрамом. Он смотрит прямо на меня, и я вспоминаю, как в первый день, когда Лейла привела меня сюда, мне все казалось, будто он меня оценивает. Я не видела его с той ночи, когда он поймал меня за пределами комнаты, ночи, когда был убит Стефано, и теперь его взгляд изменился. Мне кажется, он смотрит на меня в упор, и от этого мне хочется бежать.

Отвожу глаза от охранника и иду за Эшем дальше по коридору в библиотеку.

Витражные окна там прикрыты тяжелыми шторами, и в отсутствие естественного света комната с высоким потолком озарена светом факелов и больших люстр.

Эш подводит меня к дальнему правому углу, где на стене висят свитки. Один из них раскрыт. Рассматривая свиток, я понимаю, что в нем перечислены наши основные занятия, а рядом с ними – Семейное имя. Первая колонка выглядит так: