Скажи мне «да» - [42]

— Просто знаю, вот и все, — ответила Лиз. — Нет никаких математических формул и логических доказательств, которые говорили бы мне, что с тобой у меня настоящее. Просто инстинкт.

В аэропорту они взяли напрокат автомобиль и отправились за пятьдесят восемь миль к Лейк Тэхьо. Редхок обещал им, что предварительно свяжется с шефом местной полиции и объяснит ему все обстоятельства.

Шеф полиции Эд Сойер выглядел чрезвычайно озабоченным, когда они приехали. И на то у него была веская причина.

— Вы прошли через ужасное испытание, — сказал он, пожимая руку Лиз. — И впереди вас тоже ждет тяжелое испытание.

— Не понимаю, — испуганно сказала Лиз, взглянув на Кейна.

— Я знаю человека, который удочерил вашу малышку, — грустно улыбнулся Сойер. — Я был поражен, когда утром получил факс об этом происшествии.

Кейн почувствовал, как Лиз судорожно стиснула его руку.

— Будут какие-то сложности? — спросил он. Шеф полиции покачал головой.

— Нет, никаких сложностей, — заверил он их. — Во всяком случае, не того рода, как вы думаете.

Лиз показалось, что она понимает, что имеет в виду этот человек. Она вспомнила, что говорил Редхок ей вчера вечером о том, что бы он испытал, если бы кто-нибудь явился забрать его приемного сына. Она была с Кэти всего лишь три дня, а узы уже стали нерасторжимыми. Что, если…

Она отогнала эту мысль.

— Если вы не возражаете, — обратился шеф полиции, — мне бы хотелось поехать вместе с вами.

Лиз и Кейн обменялись взглядами. Если он не предвидит сложностей, то почему не пошлет с ними рядового полисмена?

— Какие-нибудь особые причины? — спросил Кейн. Шеф взглянул на Кейна и запустил руку в волосы цвета спелой пшеницы.

— Черт побери, но очень основательные причины. Я знаю Брома Кулхейна всю жизнь. Его отец и я вместе служили в армии. Бром мой крестный сын и достойный человек, который не заслужил позора, который ляжет на него из-за того, что произошло.

Кулхейн, возможно, и невиновен, но у него нет никаких прав на Кэти, подумала Лиз. Почему же этот полицейский офицер ведет себя так, словно во всей истории виновата она?!

Шеф надел фуражку, и они вышли из участка на автомобильную стоянку за зданием.

— Вы получите обратно вашего ребенка, тут все будет в порядке, — пообещал он Лиз. — Я гарантирую это. Но Бром должен иметь друга рядом, когда это произойдет. — Он вздохнул, открывая для Лиз заднюю дверцу машины. — Правда, это мало его успокоит.

Лиз постаралась преодолеть чувство внезапной слабости, когда садилась в машину.

Молча она взяла Кейна за руку.

— Ах, мистер Кулхейн, у меня такое чувство, словно малышка находится здесь с самого рождения.

Старая служанка Ида Келли прошептала это высокому темноволосому мужчине, стоящему по другую сторону детской кроватки. Умиление не было чувством, присущим Иде, но сейчас оно переполняло ее. Она даже смахнула слезу кончиком своего фартука.

— Просто не верится, что она с нами всего лишь несколько недель. — Женщина бережно поправила тонкое хлопковое одеяльце на крохотном тельце. — Но я уже не мыслю своей жизни без нее!

А это уже говорит о многом, подумал Бромлей Кулхейн, глядя на женщину. Внешне суровая, Ида допускала очень немногих людей в свою душу, в то беспокойное, тщательно охраняемое место, которое называют сердцем. Раньше такими людьми были только сам Кулхейн и его молодая жена, теперь к ним присоединилось это крохотное человеческое существо, которое пришло в его жизнь тогда, когда он в нем больше всего нуждался.

Бром вновь взглянул на ребенка и улыбнулся: уже сейчас можно было с уверенностью сказать, что малышка будет хорошенькой. Темные реснички полумесяцем лежали на щечках цвета зрелых летних персиков.

Ида вздохнула, и еще одна слезинка прокатилась по ее лицу.

— Она так похожа на миссис Алексис! — Старая женщина покачала головой и взялась за блестящее изголовье кроватки. — Как бы я хотела, чтобы она увидела ее. Ей стало бы так хорошо, если бы она могла хоть раз взять малютку на руки.

Бром представил себе Алексис, баюкающую этого ребенка на руках; но мысль об умершей жене была для него нестерпима. Должно пройти еще много времени, прежде чем он сможет думать об Алексис без боли, без гнева на судьбу. Господи, все было так ужасно, так неожиданно… Его молодая, красивая, нежная жена сгорела раньше, чем успела понастоящему расцвести.

Бром едва сдерживал желание дотронуться кончиком пальца до маленькой щечки, но он боялся разбудить ребенка, ставшего единственной отрадой в его безрадостной жизни без Алексис.

— Алекс полюбила бы ее, — согласился он. Это была заветная мечта Алексис иметь ребенка. Но через пять лет супружеской жизни и лечения она должна была признаться себе в том, что бесплодна. Тогда она обратилась к мысли об усыновлении. Но усыновление или удочерение обычным путем было долгой, изнурительной процедурой. Даже его Алексис, всегда такая оптимистичная, не верила в успех.

Именно тогда Бром наткнулся на Джека Маккензи. В детстве они часто вместе играли на берегу озера Тахо, вместе строили честолюбивые планы добиться успеха в жизни. Бром стал совладельцем и управляющим казино, в то время как Джек закончил юридический факультет и стал работать в престижной юридической фирме в Сан-Франциско. Постепенно они потеряли друг друга из виду и вот неожиданно столкнулись у входа в казино Брома.