Скажи им, мама, пусть помнят... - [62]
На следующий день я сел в поезд, идущий в Мюнхен. На сей раз в моем купе оказалось немецкое семейство. С ними я почувствовал себя спокойнее. Сказал им, что я студент и еду в Болгарию. Они не проявили особенного интереса к моей личности. И я без происшествий доехал до Мюнхена.
Из Мюнхена в Вену ехали днем. Всю дорогу я сидел у окна, делая вид перед попутчиками, что любуюсь природой и что мне очень нравятся окрестности, мимо которых мы проезжаем.
В Вене со мной произошло маленькое недоразумение. Извозчик, увидев, что я выхожу из шикарного вагона, решил отвезти меня в самую дорогую гостиницу.
Вскоре явились двое полицейских и начали меня самым подробным образом расспрашивать, откуда еду и с какой целью путешествую. Так как я не говорил по-немецки, то они решили вызвать какого-то русского переводчика, вероятно белогвардейца. Я быстро сообразил, какая мне грозит опасность. Переводчик сразу же поймет, что я не русский, и может навлечь на меня подозрения. Поэтому я заявил, что еду в Болгарию, где скончалась моя мать, и что я непременно должен поспеть на ее похороны. Тогда старший полицейский махнул рукой и оставил меня в покое. Так мне удалось ускользнуть из рук полиции.
Через час, приведя себя в порядок, я вышел из гостиницы и встретился с Тодоровым (Иваном Генчевым-Караивановым), отвечавшим за болгарских политэмигрантов в Австрии.
Узнав, где я устроился, он поморщился и распорядился, чтобы я немедленно забрал оттуда багаж во избежание провала.
«Да ты, — сказал он мне, — попал в самую дорогую гостиницу. В ней останавливаются обычно князья и графы, так зачем же тебе, бедняку, туда было лезть?»
В Вене я встретился с двумя товарищами — Христо Петровым и Гавраилом Савовым. Мы разными путями добирались до Вены, где нам предстояла встреча.
Нас устроили в рабочем общежитии. Впервые за все свое длительное путешествие я почувствовал себя в своей среде.
Тодоров отобрал у нас паспорта, выдал новые, и я стал теперь Андреем.
В Вене я оставался месяца полтора. Там, до того как меня перебросили в Болгарию, пришлось решать ряд вопросов, связанных с моей будущей работой. Очевидно, до Вены канал, по которому проводилась переброска наших людей, функционировал более надежно, чем из Вены в Болгарию. Нам сказали, чтобы мы выдавали себя за русских белоэмигрантов. Я целыми днями изучал город и страну, занимался русским языком и готовился к своему возвращению на родину. Встречался с австрийскими коммунистами, принимал участие в их мероприятиях и собраниях.
Наконец началась непосредственная подготовка к переброске в Болгарию. Мне сказали, что принято решение послать меня работать в Стара-Загору. Туда я прибуду как студент из Европы. Я купил себе новый костюм, часы, даже трость. Мне снова сменили паспорт. Теперь я стал студентом Бело Белчевым из Варны, возвращающимся на родину.
Сначала было решено, что я проеду через Румынию и оттуда через Русе прямо в Стара-Загору. Но потом решение изменили, и я отправился через Югославию.
Ехал скорым поездом. Став уже опытным пассажиром, я не выходил из вагона ни на одной станции. Все время сидел у себя в купе и думал о Болгарии.
Что происходит в моей стране? После Витошской конференции ЦК партии обсудил 17 и 18 июня 1924 года ошибку, допущенную 9 июня. Теперь следовало исправлять эту ошибку, перестраивать работу согласно новым принципам и продолжать бороться.
Как известно, в то время партия вела очень тяжелую борьбу. Многие организации были разгромлены, сохранившиеся нужно было укреплять. Страна стала похожа на пепелище. Мы поставили тогда целью, придя в себя после полученного удара, нанести контрудар. Тот, кто пережил ужасы 1923 года, никогда бы не согласился сложить оружие.
Гочо потрогал пистолет, висевший у него на поясе, и продолжал:
— Без оружия у тебя руки связаны, а без идеологической закалки ты слеп. Коммунисты сильны главным образом идейной убежденностью. Но вернемся назад. Ты ведь помнишь, что ответил Левский, когда его спросили: «Васил, кем ты будешь после освобождения Болгарии, ведь ты бы мог и царем стать?» «Ну, если мы боремся за то, чтобы иметь царя, — сказал Левский, — то у нас и сейчас есть султан».
Вот тебе самый яркий пример любви к родине! Вот тебе пример, о котором, особенно коммунисты, никогда не должны забывать, потому что завтра, после того как мы свергнем царя, могут появиться и султанчики. Любой ценой надо преграждать путь разным корыстолюбцам, чтобы они не нарастали, как бородавки на теле народа.
После этого разговора борьба раскидала нас на различные участки, и мы с Гочо не встречались примерно месяц. Мне пришлось снова отправиться в Пловдив, а его послали укреплять другие партизанские отряды. Расстались мы неожиданно, и никто из нас двоих не предполагал, что всего через несколько дней мы встретимся в Пловдиве, на этот раз под видом тихих и мирных горожан. Я надел совсем новый костюм, очки с простыми стеклами и мягкую шляпу. А Гочо в сером макинтоше ходил по городу, заложив руки в карманы, как настоящий оптовый торговец. Мы еще издали узнали друг друга, но решили не подавать виду и пройти мимо, потому что город кишел полицейскими, да и как бы мы ни переодевались, многие из них знали нас в лицо. Ни в коем случае не следовало рисковать.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.