Скажи «Goodbye» - [59]

Она еще немножко повалялась, но когда солнце стало палить даже сквозь самые маленькие щелочки в жалюзи, мужественно встала и потащилась в ванную. Квартира у Максима съемная, маленькая и малоинтересная. Но в Москве, конечно, все будет иначе. Умывшись, Сашка поплелась на кухню, и машинально пооткрывала разные шкафчики. С ее многолетним опытом ночлегов по чужим домам, она уже давно знала, как тяжело найти хоть что-нибудь в незнакомом доме. Ни чашки, ни ложки, ни кофе, ни сахара… Мог бы, между прочим, вынуть ей самое необходимое, или хотя бы оставить записку — где что. Сашка решила не мучиться, и спуститься выпить кофе на Ибн-Гвироль, благо прямо под домом было миленькое кафе. Подкрашиваясь, Александра обдумывала свою ситуацию. Мура утверждает, что Сашка должна решить сама для себя, чего она хочет, а не ждать решения то банка а-Поалим, то Максима. Интересно, а как Александра может сама за него решить этот вопрос? Что, она должна сама себе сделать предложение или дать работу? Саша очень хорошо знает, чего она хочет, проблема в том, что то, чего она хочет, она сама себе дать не может, вот и приходится зависеть от других.

И вдруг Сашке стало жалко себя до слез. Ну сколько можно вот так, как рабочей скотинке, искать себе мужика? Сколько можно, самой-то себе уж она признается, болтаться вот так, как цветок в ведре? Даже простак Артем, и тот променял ее на коварную Лину. Неужели даже этот убогий лысый Максим, и тот ускользнет? И достанется какой-нибудь московской блядище? Ни за что. Как советовала Мурка, надо попытаться самой влиять на все ее касающееся. Уж если Максим не захотел позаботиться о завтраке для нее, и оставил ее шарить по всем кухонным шкафчикам, то с тем же успехом она может продолжить шарить и по всей квартире.

Сашка оглядела маленькую темную душную спальню, как поле битвы. Распахнула жалюзи. Очень удачно, что она осталась здесь одна. Можно спокойно все осмотреть, и попытаться понять, что он за человек, что он любит, и каким образом стать ему абсолютно необходимой. Кровать. В этом аспекте она за себя спокойна, а Максим — молодчина. Лысые — они всегда такие. Шкаф — так, плохо, очень плохо. Какой-то костюмчик израильского «Польгата», и еще какой-то — югославский. Жалкие рубашечки «Гольфа». Отлично! Есть над чем работать! Сашка поставила себе на заметку помочь ему осознать, что только вместе с ней он сможет стать по настоящему элегантным мужчиной, сменив шедевры израильского пошива на Хелмута Ланга, а башмаки «Тева» на лоуферсы Гуччи. Внешний вид, и уверенность, обретаемая благодаря хорошей одежде — для дипломата совсем не последнее дело, особенно в Москве.

Письменный стол. Сашка внимательно осмотрела все, что на нем лежало. Какие-то ксероксы статей российской печати, статистические графики. В верхнем правом ящике — счета за квартиру, за воду, электричество. Все сложено аккуратненько. Старая чековая книжка. Растратил, скопидом, одну книжонку за девять месяцев, на корешках аккуратно выписано, кому и за что. Плохо, эта аккуратность — она от скупости. Мужчина не должен быть скрупулезным в денежных делах. Алчным — да, но не скупым. Большинство чеков — за бензин, квартиру, коммунальные услуги и в последнее время, с тех пор, как познакомился с Сашкой — за рестораны. Сашка приблизительно прикинула — без нее никаких ресторанов вроде не посещал. Разве что платил кредитной карточкой, но вряд ли. Она покопалась еще глубже, и вытащила пачку банковских отчетов. Ей стало слегка неловко, но она сказала себе, что она просто хочет иметь представление, прекрасно отдавая себе отчет, что больших денег там не будет. Соблазн взглянуть был выше ее сил, к тому же — он никогда не узнает. И впрямь — зарплата от Министерства иностранных дел была оскорбительная. Почета много, а денег мало. Александра даже решила, что с ее стороны будет красивым и уместным жестом в следующий раз его пригласить. А не то с эдакими доходами он не выдюжит своего за ней ухаживания. Она засунула счета обратно, и продолжала лазить по ящикам. Больше ничего особенно интересного не было, не считая пачки старых фотографий, на которых еще волосатый и худой Максим фигурировал с разными девушками. Особенно много было карточек с одной толстушкой, и Сашка еще раз осознала, как ему неимоверно с ней повезло. Ничего даже отдаленно приближающегося к ее классу на этих фотках не фигурировало. Без особого интереса их просмотрела и вернула в угол ящика, аккуратно прилаживая, чтобы он не заметил, как много она оказала ему чести, ковыряясь в его вещах. И вдруг ее рука наткнулась на что-то сверху ящика. Сашка повернула руку наверх и пошарила. Оказалось, что к низу верхнего ящика был приклеен клейкой лентой какой-то пакет. Сашка вытащила ящик и перевернула. Внутри пакета лежали какие-то бланки. Она осторожно вытащила одну бумажку, ничего не отклеивая. Это был отчет какого-то банковского счета. Из Швейцарии. С номером. Никакого имени. Так не бывает. У Александры дух захватило. Отчет был за апрель-май. За два месяца на счет 4 раза вносились суммы. 4 апреля 15 тысяч чего-то, наверное швейцарских франков, 28 апреля — еще 15 тысяч, а в мае два раза вносилось по 25 тысяч. Рука у Сашки задрожала и дух захватило. Что это может быть? Насколько ей было известно, у московского еврейского мальчика Максима в Швейцарии не было ни родственников, ни работы, ни наследства. Счет в банке наверняка его, иначе чего бы ради он стал его прятать. 15 и 15 и 50 — всего 80 тысяч. Это много? Сколько это в шекелях? Сашка не знала, но суммы выглядели средними. То есть, по сравнению с Максимовой зарплатой — большие, конечно. Одной бережливостью их не объяснишь. Но и не миллионы. Внизу баланс — 476.357. Черт, надо узнать, сколько это. Нервничая, но аккуратно, Сашка вытащила еще два подобных отчета. Они оказались предыдущими, и на них фигурировали еще несколько вкладов, еще два раза по 10 тысяч, а один раз 50 тысяч. Удивляло, что почти все вклады дублировались. «Как будто первый — задаток, а второй — за исполнение», подумала Сашка. И вдруг ей стало совершенно ясно, что именно так. Ей прямо стало плохо. За что и кто будет платить израильскому дипломату на счет в швейцарский банк? Не надо было быть отцом атомной бомбы, чтобы догадаться. Первым движением было — засунуть страшные бумажки обратно в стол. Но сначала она решила списать все цифры из них в свою записную книжку. Начала, но тут же поняла, что этого совершенно недостаточно. Надо сделать копию. Быстро вскочила, задвинула ящики, влезла в джинсы и майку, схватила сумку, запихнула туда эти три счета, и бегом-бегом, едва закрыв ключом незнакомый замок, и недоброжелательно отметив, что записку с просьбой бросить ключ в почтовый ящик герой-любовник успел-таки начиркать, помчалась на улицу.