Скажи ее имя - [109]

Люби меня сильно, любовь моя. Она не могла пошевелить ни руками, ни ногами и не чувствовала их. Она сказала мне об этом с выдающимся самообладанием, будто веря, что, оставаясь предельно спокойной и уравновешенной, сможет прогнать этот ужас, натравить его на другую жертву. Я сказал ей, что это временно, что скоро чувствительность начнет возвращаться. Я держал Ауру за руку, сжимал ее, но она не чувствовала моих пальцев. Она вся была измазана сохнущим песком. Один из склонившихся над ней ткнул ее ногу и спросил, почувствовала ли она что-нибудь. Где же эта чертова скорая! Кто-то, судя по речи, немец, продолжал авторитетно настаивать, что Ауру нельзя передвигать. Воздух, говорила Аура каждый раз, когда хотела, чтобы я помог ей сделать вдох. Слово слетало с ее губ и лопалось, как мыльный пузырь.

No quiero morir, сказала она. Я не хочу умирать.

Конечно, ты не умрешь, любовь моя, не говори глупостей. Я сжимал ее руку, убирал волосы с ее лба. Мои губы у ее губ, вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, пауза…

Фабис так и не нашла врача. Каким-то образом он сам нашел нас. Это был молодой жилистый мексиканец, похожий на серфера. Возможно, он был не врачом, а всего лишь студентом-медиком. Теперь Фабис пыталась вызвать скорую, но у нее опять что-то не получалось. Сначала хозяева ресторана не давали ей воспользоваться телефоном, или не могли сказать, куда звонить, чтобы вызвать скорую. В конце концов она вернулась с известием, что здесь нет скорой. На всем этом побережье есть только одна машина скорой помощи, и в данный момент она в двух часах езды от нас. Так что скорой нет.

Воздух, прошептала Аура.

Молодой доктор взял дело в свои руки. Мы не можем ждать два часа, нужно отвезти Ауру в ближайшую больницу в Почутле, что в двадцати милях от берега. Кто-то предложил отвезти Ауру в больницу на своем внедорожнике. Мы используем доску для серфинга как носилки и устроим Ауру на заднем сиденье. Когда врач попросил ему помочь, некоторые стоявшие вокруг нас юноши отпрянули так, словно к их ступням приложили паяльную лампу, но остальные подошли ближе, чтобы осторожно приподнять Ауру и аккуратно подсунуть под нее доску, на которой мы перенесли ее в машину. Я держал передний край доски. На заднем сиденье внедорожника я изогнулся над ее головой и держал ее обеими руками так, чтобы уберечь шею от малейшего толчка, периодически наклоняясь, чтобы помочь ей сделать вдох. Машину медленно мотало на неровной грунтовой дороге, каждая рытвина казалась или горой, или оврагом, и у меня не получалось держать Ауру совершенно неподвижной. Второй парень скрючился с другой стороны доски, пытаясь не дать ей выпасть на дорогу и стараясь зафиксировать ноги Ауры. У него в руках откуда-то оказалось зеленое перышко, и он поглаживал им ее ступню, спрашивая, чувствует ли она что-нибудь. Она прошептала, что чувствует, и я стал говорить ей, что раз так, то все будет в порядке. Парень с перышком молился за Ауру. Ты похож на ангела, сказал я ему. Наконец-то мы добрались до мощеной дороги. Дорога от Масунте до больницы в Почутле заняла примерно сорок пять минут. Когда мы доехали, было около трех часов дня.

Почутла — маленький оживленный торговый город. Больница располагалась на окраине, ее с виду хлипкое одноэтажное здание походило на деревенскую начальную школу. Меня пропустили в реанимационное отделение вместе с Аурой. Оно было крошечным и выглядело очень скромно. Они оставили Ауру на доске, которую положили поверх кровати. Надели на шею корсет. В этой больнице не было даже кислородной маски. Я все еще должен был помогать ей дышать.

Первый осматривавший ее врач явно был алкоголиком, растрепанным, с затуманенным взглядом, совершенно равнодушным. В отделении располагалась маленькая комната ожидания с зашторенными окнами и парой пластиковых стульев. Фабис сидела там, делая последние звонки, пока ее мобильник не разрядился. Она пыталась дозвониться до матери Ауры, но там срабатывал автоответчик. Она не могла найти Родриго. К концу этого длинного дня Фабис совершит сорок одну безрезультатную попытку дозвониться до Хуаниты и Родриго. Зарядка от ее мобильника осталась в Масунте. Она спросила водителя внедорожника, не может ли он съездить и привезти ее, и он согласился. Она нарисовала ему карту и отдала ключи. Удивительно, но он вернулся с зарядкой меньше чем через час. Он ехал намного быстрее, чем мог себе позволить, когда на заднем сиденье лежала Аура.

Аура спросила меня: я умру?

Нет, любовь моя, конечно ты не умрешь. С тобой все будет хорошо, я обещаю. Иногда такое случается с футболистами, сказал я ей. Их уносят с поля на носилках, прямо как мы тебя, а затем они постепенно начинают ощущать руки и ноги. Ты ведь уже кое-что чувствуешь?

Да, mi amor.

Наконец они принесли нам ручной респиратор, медсестра держала пластиковый загубник у рта Ауры, пока я двумя руками ритмично давил на белый яйцеобразный баллон, качавший воздух. Когда мне велели заполнить бланки, вторая сестра взялась за баллон, а меня отвели в тесную каморку с письменным столом и механической пишущей машинкой — ждать врача. Я достал смартфон, и он поймал сигнал. Я позвонил Хуаните и, не получив ответа, отправил ей письмо о том, что с Аурой произошел несчастный случай на воде, она в больнице и Хуаните нужно немедленно перезвонить мне или Фабиоле. Аккумулятор моего телефона тоже был на исходе. Я написал Сильверману, своему редактору в Нью-Йорке, Гус, Саки, не помню, кому еще, с просьбой помочь перевезти Ауру в США. Я был босиком, в одной майке и плавках. Фабис дала мне футболку. У нее хватило самообладания, чтобы забрать наши вещи с пляжа.