Сказать почти то же самое. Опыты о переводе - [132]

no alto, dimanava paz e ardor. (de Campos)

[† Я увидел, как эта святая рать, с которой Христос обручился кровью, приняла облик, подобный белоснежной розе;
А другая, что в полете созерцает и воспевает славу вышнего блага, внушающего ей любовь и доброту, распространяющую такую милость,
Как рой пчел, который садится на цветок, вылетает из цветка и, соединившись вновь, возвращается, чтобы изготовлять мед, золотистый и благоухающий,
Слетала к огромной розе, украшенной столькими лепестками, и затем опять поднималась вверх, к тому месту, которое украшает вечная Любовь.
На лицах пылало живое пламя, на крыльях – золото, а одеяния были так ослепительны, что никакой снег не превзойдет их белизной.

Когда они, ступенька за ступенькой, спускались на цветок, взмахи крыльев, взмывающих ввысь, источали мир и пыл[227]*. (португ., де Кампус)

Приведем дантовский оригинал этого отрывка, подстрочный перевод и перевод М. Л. Лозинского.

Дантовский оригинал:
In forma, dunque, di candida rosa
mi si mostrava la milizia santa
che nel suo sangue Cristo fece sposa;
ma l’altra, che volando vede e canta
la gloria di colui che la innamora
e la bontà che la fece cotanta,
sì come schiera d’ape che s’infiora
una fiata, e una si ritorna
la dove suo laboro s’insapora,
nel gran fior discendeva che s’adorna
di tante foglie, e quindi risaliva
la dove ’1 suo Amor sempre soggiorna.
Le facce tutte avean di fiamma viva,
e l’ali d’oro, e l’altro tanto bianco
che nulla neve a quel termine arriva.
Quando scendean in fior, di banco in banco
porgevan della pace e dell’ardore
ch’elli acquistavan ventilando il flanco. (Dante)

Подстрочный перевод:
Итак, в облике белоснежной розы явилась мне святая рать, с которой Христос обручился Своей кровью;
Но другая, что в полете видит и воспевает славу Того, Кто внушает ей любовь к Себе и доброту, благодаря которой она столь многочисленна,
Как рой пчел, разом садящийся на цветок и разом возвращающийся туда, где наливается вкусом его труд.
Опускалась на огромный цветок, украшенный столь многими лепестками, а затем опять поднималась туда, где всегда обитает ее Любовь.
На всех лицах было живое пламя, крылья – золотые, а все прочее – такой белизны, что любому снегу до нее далеко.
Опускаясь на цветок, ступенька за ступенькой, они источали мир и пыл, которые обрели, порхая возле Лона. (ит.)

Перевод М.Л. Лозинского:
Как белой розой, чей венец раскрылся,
Являлась мне святая рать высот,
С которой агнец кровью обручился;
А та, что, рея, видит и поет
Лучи того, кто дух ее влюбляет
И ей такою мощной быть дает,

Как войско пчел, которое слетает
К цветам и возвращается потом
Туда, где труд их сладость обретает,

Витала низко над большим цветком,
Столь многолистным, и взлетала снова
Туда, где их Любви всевечный дом.

Их лица были из огня живого,
Их крылья – золотые, а наряд
Так бел, что снега не найти такого.

Внутри цветка они за рядом ряд
Дарили миром и отрадой пыла,
Которые они на крыльях мчат.]

Глава двенадцатая Радикальная переработка

Теперь мы подходим к такому явлению, которое с точки зрения издательской и коммерческой подпадает под категорию перевода в собственном смысле слова, хотя в то же время представляет собою яркий пример вольной интерпретации: это радикальная переработка.

В главе 5 рассмотрены случаи частичной переработки, когда переводчики, стремясь сохранить верность глубинному смыслу текста или тому воздействию, который он должен производить в плане выражения, допускали и вынуждены были допускать некоторые вольности, подчас нарушая референцию. Но есть и случаи более радикальной переработки, располагающиеся, так сказать, по шкале вольностей; порою они переходят тот порог, за которым никакой обратимости уже нет. Это означает, что, если бы в подобных случаях какая-нибудь переводческая машина снова перевела (пусть даже совершенным образом) текст назначения на исходный язык, опознать оригинал было бы трудно.

12.1. Случай Кено

Мой перевод «Упражнений в стиле» (Exercices du style) Раймона Кено[228]^* не раз превращается в радикальную переработку. «Упражнения в стиле» – это ряд вариаций на тему исходного текста, написанного с обескураживающей простотой:

Dans l’S, à une heure d’affluence. Un type dans les vingt-six ans, chapeau mou avec cordon remplaçant le ruban, cou trap long comme si on lui avait tiré dessus. Les gens descendent. Le type en question s’irrite contre un voisin. Il lui reproche de le bouscouler chaque fois qu’il passe quelq’un. Ton pleurnichard qui se veut méchant. Comme il voit une place libre, se précipite dessus.

Deux heures plus tard, je le rencontre Cour de Rome, devant la gare Saint-Lazare. Il est avec un camarade qui lui dit: «Tu devrais faire mettre un bouton supplémentaire à ton pardessus». Il lui montre où (à l’échancrure) et pourquoi.

[В автобусе маршрута S, в час пик. У одного типа лет двадцати шести мягкая шляпа со шнурком вместо ленты и слишком длинная шея, как будто ему ее вытянули. Люди выходят. Тип, о котором идет речь, возмущается: обвиняет своего соседа в том, что тот толкается всякий раз, когда кто-то протискивается мимо. Тон плаксивый, притязающий на злобность. Как только видит свободное место, сразу к нему кидается.